Даже самый крутой шаман не сможет в одиночку стереть нашу развитую цивилизацию, — мелькнуло в мыслях, и мой странный собеседник немедленно ответил с детской непосредственностью:
— Но попробовать-то можно!
— И как бы ты это сделал? — не без сарказма спросил я.
Губка доползла до пола, уткнулась в шишку с растением и пошла на второй круг, бессмысленная и беспощадная. Малыш задумался, возведя горе свои хорошенькие очи.
— Я бы воззвал к Хранителям Почвы, — сказал он наконец своим нежным детским голосом, — они бы породили киллера из Малых, на прионной основе, с высокой степенью проникновения в ткани, с резистентностью ко всем известным антибиотикам и антисептикам, с невозможностью выделить антиген, ослабить и сделать вакцину.
У меня всё внутри похолодело. Теперь малыш пугал меня до одури.
— Я поместил бы в рыбу этого киллера из Малых, — продолжал первошаман, — её бы съела другая рыба, которую поймали бы люди. Я бы дал ему-у маскировку от ваших лимфоцитов — под обычную клетку крови, и длинный инку-убационный период, во время которого носитель разбрызгивал бы Малых с выделениями. Они бы попали в канализацию, водопровод, возду-ух. Вас бы выкосило за год, у-у-у!
— На протяжении своей истории человечество не раз сталкивалось с эпидемиями, — возразил я, — и мы выживали.
— Холеру-у, чуму, малярию, туберкулёз, эболу, ВИЧ, испанку, японку и корону я у-учёл, — заверил меня первошаман, лишая всех надежд.
— Но ты передумал?
— Да.
— Почему?
Шаман закатил глазки-пуговки и вся его детская мордочка приняла умильное и экстатическое выражение.
— Пломбир, — ответил он.
— А? — только и произнёс я.
— Мороженное в вафельном стаканчике, и ещё в брикете, такое, как было когда-то за малую какашку ценой, а стало дорогое. Я видел твой экстаз, я словно сам его испытывал! И хочу попробовать когда-нибудь, пока к Хранителям не у-уйду. Ещё на ядерный взрыв посмотрел бы, а то из ужасов кувшинка только древних ящеров показывает. Кстати, ваша система товаро-денежных отношений — настоящий у-ужас, редкая гадость, именно она человечество техногенным раком и сделала. Нет, чтоб испражняться друг у-у друга, а мороженое бесплатное для всех.
— Почему-же раком?! — обиделся я. — Чем мы так ужасны?
— Вы сделали трещины в Скорлу-упе! — строго сказал малыш. — Наше Мировое яйцо лежит в мошонке Первомужа рядом с вашим. Вы запустили коллайдер, и наши Скорлупки треснули! И что вы делаете, вместо того, чтоб залечить трещины? Крадёте искру-у! Качаете энергию, чтобы в ваших неживых домах стало светло и тепло! И пока вы забираете электроны, псевдопротоны скапливаются здесь и провоцируют изменения климата! Отсюда все эти бу-ури, отсюда изменения и гибель целых экосистем! Вам плевать на всех Больших и Малых кроме вас. В то время как всякий нормальный вид у-убивает только для жизни, еды и защиты. Но даже между собой вы в ладу не живёте и бесконечно истребляете друг друга. Я не понимаю, как вы могли придумать мороженое!
— То есть, нас надо истребить из-за бури и гроз?!
— Из-за трещин в скорлупе, — глядя на меня, как на дебила, терпеливо пояснил первошаман. — Трещин становится всё больше, вы открываете всё новые нулевые точки. Однажды это приведёт к тому, что яйца лопну-ут и миры родятся точь в точь как твои детишки.
— И что тогда случится?
— Первосупругам известно, — вздохнул малыш. — Одно я знаю точно: так, как было издавна, больше не будет ни для вас, ни для нас. Насту-упит апо-кали-псец! — он с трудом произнёс сложное слово, присмотренное в моём собственном словаре.
Да уж, радости было мало, впрочем, передо мной забрезжила слабая надежда выжить как минимум в ближайшей перспективе. Чем больше первошаман болтал, тем лучше я понимал его мотивы и подчинённую природным силам личность.
— Ты так говоришь, словно это я запустил коллайдер и качаю энергию, — обиженно заметил я. — Обычный доктор.
— Э нет, не совсем, — первошаман покачал пальцем. — Ты у-унизил Хранителей Крови. Ты неправильно искал, и… — он покрутил лапкой, подбирая слово. — Изнасиловал их!
— Что за чушь?! — фальшиво поразился я.
— Да! — настаивал малыш с неожиданной страстью. — Они сказали тебе, что хотят в центрифу-угу? Нет. Но ты их не спросил и насильно выделил в сыроватку-у. Ты и виноват во всём, что случилось затем. Такое неуважение! И это человек, который ел пломбир!
Вся его мордочка выразила крайнюю степень возму-у-ущения и непонимания. Я вспомнил индейское божество, персонажа Нила Геймана, простившего бледнолицым геноцид индейцев за Budweiser, и чуть подумал.