— По! — крикнул Макс, слова давались ему с трудом. — Побежали!
Но брюхо облизнуло пасть от их собственной общей крови, бочком, бочком, как кенгуру опир-раясь на короткие верхние лапы, вернулось к столбу, обхватило его и принялось гр-рызть. У Макса всё упало внутри, даже злость утихла, остались только р-разочарование, голод и боль от свежих ран.
— Ну и хуй! — выдавил он. — С тобой! Мр-разь.
Зов давно утих, но всё ещё звучал в его голове, показывая место — огромное озеро, полное вкусной и целебной жизни. Зов призвал готовиться, он обещал сытость, р-радость, УСПОКОЕНИЕ. И Макс со всех ног и со всей скоростью, на которую был способен, ринулся на этот Зов.
Глава 33. Рожай с ветерком
План — одно, даже хороший, а не такой отчаянный и «авосьный», как часто говорила мама на Женькины придумки, но обстоятельства — совсем другое, и реальность, конечно, внесла коррективы. Сперва Женька не попал на ферму потому что втроём, со спецом и беглым зеком, спешно эвакуировали убитых и раненых после провала операции. Не смог их Женька бросить с гуляющим неподалёку метаморфом и отправиться сразу, помогал, как мог: паковал, носил, грузил, транспортировал. Затем река разлилась и затопила всё низинное пространство, разумеется, куча нулевых точек прекратили подачу энергии. Офис наводнили жалобщики из бизнеса и обесточенных государственных чиновников, телефоны и коммуникаторы разрывались. Пока переподключали целый район, он взял последний свободный катер, срочно плыть, эвакуировать насмерть перепуганного смотрителя хлебозаводской нулевой точки, которую замкнуло и вырубило, а кроме Женьки вообще никого в отделе не осталось, хотя начальство вызвало все смены сразу, внеурочно, плюс запросили подкрепления из республиканского центра координации Ручья. Толпа озабоченных рейнджеров разбрелась по иномирью, пришлось функционировать и ему, с оглядкой, нет ли поблизости метаморфа, и включённым высокочастотным отпугивателем.
Сперва спасённый смотритель, мужик престарело-неформальной внешности, восторженно молился обрывками молитв, потом запел «Ой, чьё это жито», что было максимально странно, ведь и пострадать совсем не успел, сидел на чердаке в доброжелательной компании ксенолисьего семейства, от которого защищался шваброй, при том, что никто его не трогал, все спасали свои жизни.
Едва Женька прибыл, его немедленно взяли в оборот и промурыжили несколько дней. Пришлось многократно излагать случившееся устно, писать отчёт письменно, наговаривать перед камерой и в аудиозаписи, вести томительные беседы с начальством, со следаками из безопасников, ксенозоологами и простой ручейной полицией.
Дело тут же засекретили, трупы и раненых увезли, единственного целого спеца забрали посрамлённые, хмурые свои, а счастливого зека, Сан Саныча, закрыли в ручейном психиатрическом санатории. Женька повстречал его позже, намного позже, когда попросил перевода и совершал добровольно-принудительные визиты к психиатру в связи с потерей напарника. Санаторий был высшего класса: с вежливым персоналом, новыми блестящими корпусами посреди еловой посадки, с термальными бассейнами, теннисным кортом, танцполом, спортзалом и мини-диснейлендом. Сан Саныча приспособили в этот самый диснейленд санитаром. Женьке он обрадовался, рассказал, что корм хороший, порой даже пиво давали на нычку, жил он там же, в закрытом режиме, и был совершенно по-детски счастлив: не свобода, но и не карьер, а словно в садик заново пошёл.
По поводу метаморфа начались совещания с самыми важными шишками всех мастей, включая взъерошенного армейского генерала, готового взорвать в иномирье тактическую ядерку, лишь бы задвухсотить монстра. Женька злорадно смотрел на его красное, озабоченное лицо — вот у кого проблемы, вот чьё ведомство эту дрянь и замутило! Конечно же, какие-то погоны сразу полетели, против кого-то завели уголовные дела, но сам генерал являл большое рвение, стараясь усидеть на должности: я — не я, свинья не моя.
Женьку на совещания не взяли — чином не вышел, но и домой не отпустили, обязали не покидать офис, периодически по новому кругу допрашивая. Он вынужденно поселился в своём отделе: спал в дежурке, ел в бесплатном кафе, отрываясь на роллах, пока не объелся ими до омерзения. От скуки даже к Гороховому фиксику ходил, сказать, что серебряными пулями никакой мистики подстрелить не удалось, наоборот, метаморф словно прокачался. Тот поохал, покивал, вдвоём порадовались, что через нулевую точку без скафандра не пролезть. Норм пацан вроде, пусть себе встречаются с Суриковой, насрать. На всё насрать, кроме мести за напарника. Пырился в телек и просто в стенку, пока там, в иномирье, текла вода, текло время — самое ценное, и бегал апокалиптический монстр, убивший и Жуля, и многих, многих других…