Когда вчера я проходил мимо разбитой и сожжённой девятиэтажки, поравнялся со старухой, которая катила коляску со своим скарбом. Она, обращаясь ко мне, промолвила: «Вешать за такое надо!»
Сейчас 10.00, обстрел продолжается. Откуда не фиксирую. Думаю, поправлять ли плёнку на окнах или нет. Болит поясница, да к тому же ещё разболелась коленка на левой ноге, как будто в неё вбили гвоздь. Настроение — безразличие со злостью. И не знаю: хочу ли я отсюда уехать или не хочу?
15.00. Пробежали от дома сначала двое: мужчина и женщина к углу справа по Анисимова — Иванова, затем группа боевиков-ополченцев со стариком, но старика, видать, ранило и его перебинтованного несли на носилках.
А события развивались так. Сильные удары потрясали дом раз за разом. Может быть и были попадания в наш дом, не знаю, но по Иванова переулку только в саманные дома, стоящие рядом с уже разбитым угловым попаданием было прямых четыре попадания ещё два уже на другой стороне. Из окна, смотря влево, виден разбитый дом, третий от начала.
Всё это время был занят домашними работами. Разобрал софу и перенёс её в маленькую комнату. Убрал с тумбочки телевизор, а тумбочку приставил к стене. Так удобнее подходить к окну. Убрал палас из первой комнаты и прибил его конец на окно. Получилось хорошо. Прибил до форточки, чтобы свет попадал в комнату. Буду уезжать, если хорошо всё кончиться, забью окна паласом и рейками. Для этого придётся его порезать на куски, но что сделаешь?
Газа нет — готовить нечем. Да и такой обстрел, что выходить на кухню и в первую комнату не хочется. Пообедал куском, мною ранее приготовленного хлеба с солёным помидором и запил чаем, согретым на сухом горючем. А тем временем всё грохочут взрывы, летят осколки, щепки и прочее…
13. I. 1995 г. Спал плохо. Обстрел ночью прекратился, и я поднялся из бойлерной в квартиру. Поднялся в 7.15 из-за начавшегося сильного обстрела. Сразу же наспех одевшись, спустился в бойлерную. Обстрел был настолько интенсивный и, как нам казалось, вёлся прицельно по нашему подъезду. Огонь от взрывов пробивался даже между панелями. У меня начали мёрзнуть ноги и в перерыве между обстрелами я поднялся домой надеть валенки. Дверь, несмотря на то, что я её не закрыл, была сорвана с нижней петли. Я её взял и просто снял, поставив у входа. Двери были сорваны почти у всех. Володя бросился забивать петли и ставить двери. Спустились в бойлерную, снова обстрел с новой силой. В перерыве я поднимался в квартиру: битая штукатурка, сплошная грязь, с окон всё сорвано. Спускаюсь вниз. Анна просит, чтобы я ей помог войти в квартиру. Железная дверь соседа вылетела с рамой и мешает ей открыть дверь. Я поднял её и переставил. Она вошла в квартиру, а я спустился вниз. Когда все спустились, выяснилось, что у соседки Володи побывали «гости». Они выпили остаток коньяка и нагадили в унитаз. А Володя, когда выходил из своей квартиры, его остановил боевик, чтобы выяснить, действительно, ли он там живёт. Он спустился в бойлерную, позвал соседку Анну, чтобы та подтвердила, после чего он его отпустил.
Буквально через некоторое непродолжительное время раздался оглушительный взрыв у входа в бойлерную. Я подумал, что кто-то из боевиков пустил гранату из гранатомёта. Мы стали думать, как выбраться из бойлерной, потому что здесь опасно стало находиться. Уже я насчитал семь попаданий в наш подъезд. В это время раздался голос товарища из соседнего подвала. Он интересовался, как мы. Я попросил его заблаговременно открыть дверь восьмого подъезда, чтобы мы сразу перешли туда. При выходе выяснилось, что у Володи пожар, но он только начался, и мы выбросили загоревшуюся занавеску. Остальное он залил водой и стал ладить дверь. Я же поспешил в восьмой подъезд и при выходе выяснил, что снаряд попал прямо в основание входа в наш подъезд (двери разнесло перед этим). Кроме этого, когда мы поднимались из бойлерной вход был завален всякой ерундой.
Зашёл в восьмой подъезд. Стал спускаться в подвал, там темно. Когда спустился, пришлось сильно пригибаться, чтобы пройти внутрь. Я прошёл. Подвал оказался низкий и сырой. В соседнем помещении находилось много людей (я насчитал тридцать). Воздух был спёрт. Здесь же горели керосиновые лампы. Я прошёл внутрь. Меня посадили на свободный стул напротив парализованной женщины с четвёртого этажа — жены Вити. Так я просидел час или полтора, а может больше. Всё время были толчки от взрывов. Люди волновались. Здесь же (я упустил) были два ряда раскладушек: на них люди лежали и сидели. Стоять здесь было невозможно из-за низкого потолка. Я вскоре встал и вышел в подвал на выходе и здесь просидел с мужчинами до вечера. Со вчерашнего дня ничего не ел. Благо, Володя сходил и принёс бульон с «кошачьим» мясом. Мы с горем пополам, его разогрели и съели половину или даже, можно сказать, выпили, так как хлеба у нас нет. Я был в валенках и засобирался домой.