Но мальчишка, пропустив вопрос мимо ушей, пустился бежать к выходу.
— Удрал! Как есть удрал! — всплеснув руками, заголосила старушка. — Как же я теперь перед отцом-матерью отчитаюсь? И так уже две ночи мучится и другим спать не даёт. Вы только посмотрите, люди добрые, что этот разбойник вытворяет. Никакого сладу с ним нет, ни за что к врачу идти не хочет.
Бабушка всплеснула руками и засеменила вслед за внуком. Я взглянул на Лёшку и от его вида напрягся не меньше, чем от воплей Андрейки. Лицо друга было белее простыни, даже веснушки исчезли, а рыжие короткие волосы на голове стояли дыбом.
— Ты че-чего? — спросил я заикаясь, сам готовый опрометью выскочить в дверь, за которой скрылся Андрейка.
Лёшка промолчал. Уставившись в пол, он сидел как истукан. Я решил отвлечь его от тяжёлых дум и сказал первое, что пришло в голову:
— А тебе идёт этот пиджачок.
Лёшка оглядел свой лоснящийся на карманах и локтях клетчатый пиджак, который он носил, не снимая три года кряду, и, взглянув на меня исподлобья, спросил:
— Ты что, дурак?
— Нет, в самом деле пиджачок классный, и клеточки на нём как раз под цвет твоих глаз, — как можно беззаботнее ответил я. — Сразу видно, что у человека есть вкус.
Лёшка засопел и снова тупо уставился в пол.
— И ботинки подобраны в тон, — продолжал я.
Лёшка испуганно огляделся и быстро подобрал ноги в заляпанных грязью ботинках под диванчик.
— Щас как дам, — прошипел он мне, зло тараща глаза.
— А что такого я сказал? — невинно спросил я. — Вот и брючишки, смотрю, у тебя тоже стильные. Жаль, конечно, что они не в клеточку, ну да ладно, в школу и такие сгодятся. Рановато тебе ещё фасонить.
Окружающие с интересом прислушивались к нашей тихой задушевной беседе и теперь переключили своё внимание на Лёшкины брюки, давно забывшие, что такое стрелки. Лёшка быстро прикрыл их руками, но на все брюки рук не хватило, и тогда он нервно встал и громко сказал:
— Вроде бы зубная больница, а ходят сюда одни дураки.
— Почему это дураки? — возмутилась мать толстой девчонки. — Думай, что говоришь.
— Я не про вас.
— А про кого?
— Вон про него, — кивнул на меня Лёшка.
— А за дурака сейчас ответишь, — поднимаясь сказал я.
Мы сцепились и наградили друг друга парой тумаков, но тут Лёшку пригласили в кабинет.
— Ещё не моя очередь, — попытался увильнуть Лёшка.
— Ничего, — усмехнулась женщина, — тебе, как участнику военных действий, положено проходить без очереди.
Скрепя сердце потащился Лёшка в кабинет, а я, любопытствуя, стал наблюдать в щёлку.
— Ну теперь-то руку опусти, — сказала врачиха, усадив его в кресло. — Донёс уже зуб до места. Открывай рот.
Она взяла со стеклянного столика какой-то металлический инструмент и стала стучать Лёшке по зубам. Даже в коридоре был слышен этот звук.
— Какой болит? — спросила врачиха.
— Ы-а-у — промычал Лёшка с открытым ртом.
Врачиха убрала инструмент.
— Не знаю, — повторил Лёшка.
— Как не знаешь? Какой же мы будем лечить?
— Никакой.
— Зачем тогда пришёл?
— Я сейчас уйду.
Лёшка начал выкарабкиваться из кресла.
— Нет уж, — остановила его врачиха. — Раз пришёл, значит, что-то болит.
— Живот, — попытался схитрить Лёшка.
— Живот, увы, не по моей части. Вот разберёмся с зубами, пойдёшь к хирургу. Открывай рот.
Докторша снова осмотрела Лёшкины зубы и потянулась за щипцами.
— Не надо! — вдруг во всё горло гаркнул Лёшка.
Врачиха вздрогнула и уронила инструмент на пол.
— А ну сиди смирно! — прикрикнула она. — Из-за тебя снова стерилизовать придётся.
Лёшка присмирел и сидел тихо до тех пор, пока врач снова искала что-то у себя на столике. Но, как только она повернулась к нему, держа в руке страшные блестящие щипцы, Лёшка резво вскочил, стукнулся о лампу и, схватившись за голову, упал обратно в кресло.
— Ну ты и каскадёр, — покачала головой врачиха и поднесла щипцы к Лёшкиному рту.
— А-а-а! — бешено заверещал Лёшка и вцепился что было сил в её руку.
— Да ты что, спятил? — заругалась врачиха. — Малыши, бывает, сидят да помалкивают. А ты, лоб здоровенный, разорался, как ишак. Ты должен им пример подавать.
По-видимому, такое нелестное сравнение сильно задело Лёшку, и он послушно открыл рот. Врач ловко сунула инструмент ему в рот, Лёшка дёрнулся, вскрикнул «ой!» и снова схватился за щёку.
Докторша засмеялась:
— Поздно, парень. Зуб-то вот он.