Мы так болтали часа два, пока у меня за спиной не раздалось робкое покашливание. Я обернулась и увидела какого-то неприметного лакея, который смущённо переминался у входа.
- Это меня на массаж пора везти, - пояснил Эдмунд, видя моё недовольство тем, что нам помешали.
- Ну ладно, тогда до завтра, - с сожалением поднялась я.
- До завтра, - радостно блеснул глазами Эдмунд.
А я подумала и отправилась домой. Если бы Виктория была дома, мы бы с ней могли чем-нибудь заняться. Или потренироваться в зале, или верхом покататься. Но Виктория тоже была на бракосочетании. А без неё здесь ничем не хотелось заниматься, я даже к "Старине Генри" не пошла.
А когда домой вернулись мои родные, то бабушка сообщила неожиданное известие. Леди Камилла всё-таки выходит замуж за Винсента! Об этом объявили на свадьбе, а завтра сообщения о помолвке появятся во всех газетах. И леди Камилле вновь открыт доступ в свет!
Ой, как интересно! Надо завтра у Виктории узнать, что произошло. А то бабушка ничего больше точно не знает, а всякие домыслы слушать - это только запутаешься. Не поймёшь, где правда, где выдумка. А Виктория обычно правду знает, только не любит злословия, всех старается понять.
13
июня 1816 года.
Я не понимаю, почему мне так не везёт. Я же готова полюбить, если мне встретится хороший человек, который будет любить меня. Я думала, что лорд Джеффри ко мне очень неравнодушен. Он мне и букеты присылал, и танцевал со мной всегда, когда мы встречались на балах, даже возил меня кататься в Гайд-парк. И я готова была полюбить его. Правда, его имения находятся далеко от наших, так что я ещё размышляла, как мне отнестись к его предложению, когда он мне его сделает. А что получилось?
Он избавился от заикания, подружился с Рупертом Олтоном, и они вдвоём уехали в Большое Турне по Европе, даже не дождавшись окончания Сезона. Говорят, что они планируют путешествовать два года! Он что, думает, что я ждать буду эти два года? И ничего мне не сказал, только попрощался заодно со всеми, когда я была в Грин-Холле, а он заехал туда вместе с Рупертом. И лорд Руперт ещё со своими шуточками! Сказал мне: "Не скучайте тут, мисс Сьюзен, и не торопитесь замуж. Вот мы вернёмся, и я женюсь на Вас". Очень он мне нужен!
Конец июня 1816 года.
Прости, мой дорогой дневник, что редко в последнее время к тебе обращалась. Я очень тебе благодарна, что ты был моей верной "подружкой" во время Сезона. Думаю, я ещё буду тебя перечитывать. А не пишу в тебя больше потому, что у меня сейчас такой замечательный друг, за которого я не устаю благодарить Небеса. Это я про Эдмунда. У него перед тобой есть преимущество - он не только выслушивает, он меня понимает и даёт замечательные советы. Я с ним даже больше люблю разговаривать, чем с Викторией. Вики мне, конечно, нравится. Она такая удивительная, непохожая на других. Но я, честно говоря, стесняюсь перед ней открываться. А Эдмунда я нисколько не стесняюсь. Наверное, это ещё и потому, что Виктория младше меня, а Эдмунд старше, и я его "старшинство" принимаю. А в отношении Вики у меня внутри какое-то чувство непонятное. Досада, что ли, потому что я понимаю, что мне с ней никогда не сравняться. Ну, не могу подобрать слов, чтобы выразить, что я чувствую.
А с Эдмундом мне очень комфортно. Он меня уже знает, как никто другой. Весь этот месяц я по утрам ездила в Грин-Холл, и мы с Эдмундом общались по несколько часов. Я никому про него не рассказывала. Вики, по-моему, знает о наших встречах. У меня такое впечатление, что она всё обо всём знает. Но она первая не заговаривает, а я тем более не хочу говорить об Эдмунде ни с кем.
Здоровье у него постепенно идёт на поправку. Он уже не лежит, а сидит в кресле, и иногда осторожно поднимается на ноги. Мне нравится ему помогать, поддерживать, когда он время от времени встаёт. У него такой приятный запах, в отличие от многих мужчин. Мне на приёмах иногда даже противно бывает, когда меня малознакомые мужчины приглашают на танец, а от них неприятно пахнет.
Слава Создателю, Сезон закончился, завтра мы уезжаем в наше поместье. Не могу сказать, что я уже освоилась в высшем свете, но уже не пугаюсь так на приёмах. Помогли занятия с Викторией, поскольку я уже ощущаю эмоции окружающих. И если мне человек неприятен, стараюсь с ним не общаться.
А теперь напишу самое главное, что я могу доверить только тебе, мой дневник. И больше никому!
Сегодня утром я ездила в Грин-Холл попрощаться с Эдмундом. Виктория с Ричардом ещё не вернулись из свадебного путешествия. Прости, что не написала тебе о свадьбе Виктории. Это же не моя жизнь. А я в тебе старалась писать в основном о себе.
Так вот. Сначала мы поговорили с Эдмундом о планах на лето. Он поедет с сестрой в их имение. А я до сих пор не поняла, кто его сестра, да и, честно говоря, мне это пока не так важно. А в конце разговора мы заговорили почему-то о поцелуях. Мы с Эдмундом вообще говорим обо всём, что в голову придёт. Я ему сказала, что мне не понравилось целоваться. А Эдмунд изумился:
- Когда это ты успела? И главное, с кем?
- А вот помнишь, когда мы познакомились, я плакала, - сказала я.
- Ты не плакала, ты ревела, - насмешливо поправил меня Эдмунд.
- Ну, и пусть ревела, - буркнула я. - Тебе бы так.
- Ладно, прости, - миролюбиво сказал Эдмунд и напомнил: - Так что ты хотела рассказать о поцелуях.
- Ну, - смущённо призналась я, - этот гад, который Синклер, он меня поцеловал на вечере. Вечером была небольшая вечеринка в Грин-Холле. Я вышла на балкон, а он выскочил следом и поцеловал. Бр-р-р, - поёжилась я от воспоминания. - Знаешь, мне совсем не понравилось. У него рот горячий, мокрый, ещё языком ко мне в рот пытался залезть. И что это все мечтают о поцелуях? Не понимаю, что в них хорошего.
- Видишь ли, Сьюзи, - сочувственно глядя на меня, пояснил Эдмунд. - У тебя это был не настоящий поцелуй. Все ведь мечтают о поцелуях с любимым, а Синклер ведь просто с тобой играл.
- Ты думаешь, кому-то может понравиться такой поцелуй? - удивилась я.
- Я думаю, - серьёзно сказал Эдмунд, - что свою любимую он целует по-другому, нежно и с любовью. А когда есть любовь, - весело добавил он, - то и язык любимого во рту может понравиться.
- Нет, - решительно тряхнула я головой, - мне бы не понравился.
- Значит, любимый тебя так целовать не будет, - успокаивающе сказал Эдмунд. - Ты только не спеши, дождись его, чтобы не жалеть потом.
Я уже собралась уходить, но потом всё же решилась.
- Эдмунд, - заливаясь румянцем от смущения, попросила я. - А ты можешь меня поцеловать? Ты не подумай, что я такая развратная, - поспешила я объясниться, - просто мне хочется забыть о том противном поцелуе.
- Думаешь, мой тебе понравится больше? - тоже немного смутился Эдмунд. - И не переживай, я никогда о тебе плохо не подумаю.
Потом он взял в ладони моё лицо, и так нежно-нежно прикоснулся своими губами к моим. Это было неописуемо! Меня просто затопило блаженство. Нет, слов решительно не хватает, чтобы описать мои чувства!
Когда Эдмунд меня отпустил, я от благодарности даже всхлипнула.
- Спасибо, - с чувством поблагодарила я своего друга. - Теперь я забыла того Синклера. Прощай, Эдмунд, и выздоравливай поскорее.
20