- Гостья, - наконец подбирает слово Антон. Но я больше чем уверена, - хотел сказать совсем другое, да не решился. Слабак!
- Ну? – Поднимает бровь Вадим. Антон сжимается, блондинка нервно переминается с каблука на каблук, - они явно ожидали другого поворота событий.
- Что «ну», Вадим? – вдруг взрывается этот гад. – Ты что, сам не видишь, как она обжимается со всеми подряд?
- А где ты увидел обжимания, Антон? – Хлестко рвет воздух Вадим. Хорошо держится, отмечаю я, не привлекает внимания гостей, разбивая о глыбу своей ледяной ярости планы белоглазого. Интересно, возможно ли вообще растопить этот лед? Есть ли в этом айсберге хоть что-то человеческое?
- Посмотри внимательно, Вадим Егорыч, она в той же одежде, в которой подцепила тебя! Это ее униформа, понимаешь? Ты хоть знаешь, кто она такая?
Опаньки, отмечаю я, откуда он знает, в чем я была, когда, по его словам, «подцепила» Вадима? И вообще, что за гадские манеры – обсуждать меня, как будто я глухая, или меня здесь нет.
- Знаю. – Чеканит Вадим. - Моя женщина.
Антон умолкает. У блондинки глаза на лбу, а я… я просто в прострации. Наверное, анестезия в виде недавно выпитого бокала начала действовать. Я…кто? Его женщина, он сказал? Надо бы проверить слух у специалиста…
Пока все мы перевариваем услышанное, Вадим поднимается, задавая Антону мучавший и меня вопрос:
- По какому праву ты следил за ней? С чего такое рвение? Занимался бы лучше своей личной жизнью, ты ж вроде как счастливо женат… – После этих слов Виолетту перекашивает, а у Антошки отвисает челюсть. У меня, надо сказать, тоже. Виртуально.
- Вадим… - начинает было белоглазый, но тот перебивает его:
- Я думаю, мы с тобой обязательно обсудим это. Но не сегодня… У тебя все?
Вид у Вадима такой, что охоту к спорам отбивает на раз. Антон еще несколько секунд мнется, но, видимо, решает не перегибать палку. Яростно бросает: «Все!» и, схватив за руку блондинку, отходит.
Провожая их взглядом, отмечаю, что они как ни в чем ни бывало, устраиваются за одним из столиков, кивают сидящим и поднимают бокалы.
«Вот это да!» – Клокочет во мне возмущение. Что это за люди такие? Явились, сильно опоздав, подарили грязные намеки и компромат, а потом, не моргнув глазом, празднуют свою подлянку за его же счет. Да с такими друзьями – и врагов не надо! А подарочек этот – единственный? Неужели кроме этого, Вадим, по их мнению, ничего не заслужил?
Интересно, как давно этот рыбоглаз вел свое наблюдение и много ли успел накопать? Смешно, ей богу, как будто я вражеский агент… Хотя… ведь в этом есть смысл! Я живу в доме Вадима и меня можно подставить на раз-два, обвинив, к примеру, в шпионаже или сливе информации. А Антон сможет. Вон, как быстро фотографии организовал! Уверена, будь у него больше времени, они не были бы столь невинны. Состряпал бы фотомонтаж, вражина! От этого потока мыслей по мне активно начинают ползать мурашки… Похоже, надо выпить. Где там винишко?
В это время ведущий предлагает желающим станцевать медленный танец. Вадим приглашает меня, отрывая пальцы от бокала. Внешне – спокойный как слон, а глаза мечут молнии. Вот это выдержка! Не то, что у меня, – нервяк зашкаливает! Мы танцуем, и я все-таки срываюсь, выплескивая на него напряжение последних минут:
- У меня ничего не хочешь спросить?
- Спросить – нет. Только уточнить. Кто он?
- Мой поверенный. Вел мои дела здесь.
- Понятно.
- Что тебе понятно, Вадим? – Завожусь я еще больше. – Тебе приносят мои фото с другим мужиком! И у тебя нет никаких вопросов?
- Оль, я же не слепой. Он целует твою руку и щеку. Где криминал? Ты подтвердила, что его знаешь, возможно, он твой друг или хороший знакомый. Я не вижу проблемы в этом.
- А я вижу, Вадим! – Хочу пробить эту бронь, чтобы увидеть эмоции живого человека, спровоцировать его на проявление хоть каких-то чувств.
- Не понял, в чем? – Снова как неприступная крепость, как бы я не пыталась форсировать ее.
- Возможно?! Ты говоришь, «возможно друг или хороший знакомый»! А возможно и нет! Ты же не знаешь наверняка, верно? И не задаешь никаких вопросов? – С горечью бросаю ему свои обвинения.
- Я задал вопрос, если ты забыла, - говорит мужчина, стараясь держать себя в руках, но я вижу, как он раздражен и недоволен.