Проснулись мы довольно поздно – около десяти. Завтрак, снова разговоры, домашние дела у девочек и ковыряние в машине у мальчиков, и так до обеда. Друзья предложили остаться еще на несколько дней, но я с благодарностью отказалась, сославшись на планы. Я мечтала о домике в горах в паре часов пути, где мы смогли бы, наконец, остаться одни.
Пообедав, Олег резко засобирался домой. А я ничего не могла понять.
Как домой? Почему? Разве мы не хотели отдохнуть? Побыть вдвоем? И ведь он знал о моей мечте – побывать в том домике – я не раз говорила ему об этом и даже показывала фотографии!
Ладно, пускай этого хотела только я. Но что помешало ему согласиться со мной?
В полной прострации с упавшим сердцем сажусь в машину.
Я очень хотела сменить обстановку хотя бы на несколько дней, и неоднократно это подчеркивала, ведь нахожусь дома практически круглосуточно, - у меня там и место жительства, и семья, и работа. А в нашем распоряжении все побережье – выбирай только направление! Теплилась где-то на задворках мысль, что, может быть, он так шутит? Но нет – мы направлялись в сторону родного города. Пытаясь сдержать слезы обиды, глядя прямо перед собой на серую ленту дороги, ровным голосом в последний раз попыталась поменять ситуацию:
- Олег, пожалуйста, давай сегодня не будем возвращаться. Я хочу побыть с тобой.
Мне трудно дались эти слова, потому что я не привыкла просить. Но, переступая через себя, все-таки упрашиваю. А в ответ слышу:
- Я хочу домой.
Вот так три слова рушат стеклянный замок призрачных надежд, перечеркивая все мои желания. И плевать, что отпуска не было, нет, и не предвидится, что я работаю тяжело и много, не досыпаю ночами. Что на мне дети, дом и быт. Плевать на все.
Всю дорогу я молчу, до последнего надеясь, что на каком-нибудь повороте он все же свернет и утащит меня в страну призрачных грез, где мы будем не «папой» и «мамой», не озабоченными заработком людьми, не соседями по квартире, а просто мужчиной и женщиной. И за эту ускользающую надежду я готова буду поверить в то, что у нас все хорошо, что я счастлива и всем довольна, что у меня прекрасная семья и ничего другого мне не надо.
Но нет. Мы и вправду возвращаемся домой.
Нашего раннего приезда никто не ожидал, зря я всех настраивала, что мы вернемся через несколько дней. Обида тяжелым камнем давит на сердце, и я уже не знаю, хочу ли остаться наедине с Олегом, растоптавшем мой романтический порыв, но предпринимаю последнюю отчаянную попытку, прося Лину взять мальчишек на ночевку к себе. Я почему-то вдолбила себе в голову, что нам очень нужна эта ночь. Хотя, может все намного проще, – и она нужна именно мне, чтобы снова было, за что зацепиться в самообмане под названием «семья».
- Прости, не смогу. Я несколько дней назад затеяла ремонт и комната непригодна для жилья, а на кухне мы с ними не поместимся.
В этот момент меня накрывает цунами черного отчаяния, и хочется лезть на стену, царапать потолок когтями и выть от бессилия. Ну почему все так? Я живу ради них, учитывая все их «хотелки», а что взамен? Неужели я так часто прошу Олега о чем-то? Что стоило ему пойти мне навстречу?
Стены начинают давить, сужая комнату до размера спичечного коробка, в котором я сейчас получу обморок от приступа клаустрофобии. Я начинаю метаться по квартире как зверь в клетке. Понимаю, что нужно успокоиться, но не могу. Злость, разочарование, обида бурлят во мне, требуя выхода, и я понимаю, что если останусь в этих стенах, - взорвусь. Олег давно уже ушел в спальню и смотрит там телевизор, он вообще не заморачивается моим состоянием.
- Лин, - обращаюсь к сестре как можно более бесстрастным тоном.
- Ась?
- А для меня место на кухне найдется?
- Всегда!
Одеваюсь как можно быстрее, предупреждаю детей, что ухожу ночевать к сестре. По дороге покупаю бутылку вина и заказываю суши.
С Линкой болтаем до поздней ночи обо всем на свете, кроме моей личной жизни. Не хочу, чтобы она включала профессионала и рассматривала под микроскопом мои теперешние взаимоотношения. Хотя, думаю, она давно уже обо всем догадалась. А потом, как давно когда-то в детстве, укладываемся спать вдвоем на одном диване под разными одеялами.