12 июня (н. ст.) в газетах появилось «письмо в редакцию председателя высшего церковного совета митрополита Антонина». Пишет, что с 12-го июня они перешли тоже на новый стиль, как он говорит, «с этого числа разность счетов сливается. 13 суточных воспоминаний по церковному календарю опускаются, и делается переступка для параллелизации гражданских пунктов и религиозных воспоминаний. 12-го июня нового стиля праздновать память св. Онуфрия Великого (приходящуюся на 12 июня старого стиля), и так до конца года. Словом, с 12-го июня разность счетов следует забыть, а жить так, как будто у нас один счет: брать числа нового стиля и в них вкладывать церковные воспоминания этих же самых чисел из церковных календарей.»
Но, несмотря на этот «декрет» Антонина, я вижу, что до сего времени в большинстве московских церквей все еще молятся по старому стилю. А где — так и по обоим. Например, в церкви Трех Святителей, у Красных ворот, где теперь находится чудотворная икона Боголюбской Б. М., перенесенная от Варварских ворот, праздновали «Боголюбскую» 18-го июня и нового, и старого стиля. А там — так теперь называемые «красные попы», и вот они вроде городничего, ради лишних приношений праздновавшего, как известно, свои именины и на Антона, и на Онуфрия!
В Болгарии быстро и бескровно совершился переворот. Министерство Стамболийского насильственно устранено министерством Цанкова, и Национальное собрание распущено. Короче говоря, там реакция.
† Произошло новое извержение Этны. Погибло несколько городков и селений. Много человеческих жертв.
На днях состоялся диспут о московских театрах. Выступавший там «народный артист» Мейерхольд убеждал аудиторию, что теперь зрителю нужна «здоровая похабщина».
27-го июня в газетах появилось и всех взбудоражило «постановление Верховного суда об освобождении Василия Белавина (быв. Патриарха Тихона)», в силу которого «ходатайство гражданина Белавина удовлетворить, и, руководствуясь 161 и 242 ст. ст. уголовно-процессуального кодекса, ранее принятую в отношении его меру пресечения уклонения от суда и следствия — содержание под стражей — отменить».
Прежде, чем что-то сказать по поводу этого неожиданного события, следовало бы отметить, что после нескольких новых нот Керзона и Чичерина «переписка» с Англией закончилась, — конечно, чего они хотели, того и добились (как видится, за малыми только исключениями). Добились, видно, и освобождения Патриарха. Однако «по документам» выходит так: вчера в «Известиях» воспроизведено даже факсимиле заявления Патриарха в верховный суд РСФСР, и оно, к недоумению одних, к ужасу других и к радости третьих, буквально говорит нам вот что:
В Верховный Суд РСФСР от содержащегося под стражей Патриарха Тихона (Василия Иванова Белавина).
Заявление.
Обращаясь с настоящим заявлением в Верховный Суд РСФСР, я считаю по долгу своей пастырской совести заявить следующее:
Будучи воспитан в монархическом обществе и находясь до самого ареста под влиянием антисоветских лиц, я действительно был настроен к советской власти враждебно, причем враждебность из пассивного состояния временами переходила к активным действиям. Как-то: обращение по поводу Брестского мира в 1918 г., анафемствование в том же году Власти и, наконец, воззвание против декрета об изъятии церковных ценностей в 1922 г. Все мои антисоветские действия за немногими неточностями изложены в обвинительном заключении Верховного суда. Признавая правильность решения суда о привлечении меня к ответственности по указанным в обвинительном заключении статьям уголовного кодекса за антисоветскую деятельность, я раскаиваюсь в этих проступках против государственного строя и прошу Верховный Суд изменить мне меру пресечения, т. е. освободить меня из-под стражи.
При этом я заявляю Верховному Суду, что я отныне советской власти не враг. Я окончательно и решительно отмежевываюсь как от зарубежной, так и от внутренней монархической белогвардейской контрреволюции.
16 июня 1923 г. Патриарх Тихон (Василий Белавин).
Все это изображено собственной рукой Патриарха. С другого дня началась в газетах как бы «неделя о Патриархе». Сам Стеклов соизволил написать передовицу, озаглавленную «Разоблачение лицемеров». Он удовлетворен «раскаянием» Тихона и смеется над «заграничными белогвардейцами», видевшими в Тихоне орудие нового «священного крестового похода» против рабоче-крестьянской России.
Антонин требует от Тихона, чтобы он признал также и правильность приговора поместного собора над собой, а иначе, — говорит Антонин, — «для всех будет ясно, что его исповедь фальшива, неискренна».