— Это хреново?
— Да нет, — пожал плечами Форд. — Конечно, мне будет нелегко привыкнуть, что мой друг, Джеймс Тёрнер, теперь прилежный семьянин и с ним не сходишь налево, но ничего, я привыкну.
— Да пошёл ты, — смешок вырвался из меня как раз в тот момент, когда Эрика, смеясь так громко и живо, что все птицы в чертовом лесу замолкали, слушая её, вышла из-за деревьев, что-то бурно обсуждая с Эбби.
— Иди, кивнул в её сторону Рэн. — Поговори с ней. И скажи о своих чувствах не мне, — хотя признаюсь, дружище, я польщен, но все же, будет правильнее сказать об этом ей. Давай, сейчас самое время.
Я благодарно кивнул Форду, и пересекая расстояние между нами, забыл, зачем иду, когда она подняла глаза.
Она смотрела на меня своим распахнутым, живым, полным эмоциями взглядом. И даже не догадывалась, что самой прекрасной в этом мире была только она.
Мне безумно хотелось коснуться её нежной кожи губ, почувствовать, как она вздрагивает от каждого прикосновения, и от того, насколько они ей нравятся. Остаться только вдвоём и повторять те три слова, которые ещё месяц назад, я не назвал бы под дулом пистолета.
Что-то шепнув Эбби, Эрика чмокнула подругу в щеку и медленно стала подходить ко мне. Пройдя мимо, она кивнула, чтобы я шёл за ней. Тонкая заросшая тропинка, на которую осыпались рыжие листья с деревьев, вела нас вглубь леса, где никто бы не смог найти. Фантазия разыгралась не в том направлении, и я подавил в себе желание поцеловать её прямо сейчас.
Не время.
Позже.
Резко остановившись, я и не заметил, как она развернулась, на ходу начиная возмущаться. Её вздернутый подбородок, гордый взгляд, надутые губы и сдвинутые на переносице брови всем видом показывали, что я обязан её выслушать. И услышать.
— С какой стати ты решил, что можешь принимать за меня решения? — эмоционально начала она. — С какой стати взял, что имеешь право называть меня своей девушкой, а себя — моим молодым человеком, когда тебе это вздумается? Что, черт возьми, ты себе возомнил!
— Просто констатировал факт твоему дружку уроду. — пожал я плечами, наблюдая за её реакцией. Когда она злилась, была в разы сексуальнее и притягательнее. Мне так и хотелось зарыть её ротик поцелуем, утихомирить бойкий характер и сделать так, чтобы она кричала не на меня, а от того, что я делаю с ней.
Чертовы мысли не вы нужное время, не в нужном месте.
— И что за представление ты устроил с поцелуем? Для тебя это всё ещё одна игра? Кому что ты хочешь доказать? — её голос сорвался на крик. — Показать всем, что ты играешь со мной? Что я твоя послушная марионетка? Что ты хочешь доказать окружающим и…
— То, что ты моя девушка! — не выдержал я.
Её и до того большие глаза расширились. Эрика приоткрыла губы, чтобы что-то сказать, но тут же сомкнула их обратно, отведя взгляд.
— И с каких это пор? — уже шепотом, но всё так же с вызовом спросила она. — Ты, по всему видимому, забыл поставить меня в известность!
— А тебе так необходимо было услышать то, что итак казалось очевидным?
— Да! — заорала она, поджав дрожащие губы. — Потому что мне, черт возьми, ничего не очевидно! Я не понимаю тебя от слова совсем. Ты то не даёшь мне свободы, то отдаляешься. Ты постоянно играешь со мной. Бесконечно делаешь больно, даже не заботясь о моих чувствах. А я, Джеймс, тоже живой человек. И я не справляюсь! Не поступай так со мной!
— Ты флиртуешь предо мной с другим мужиком, а я делают тебе больно? — не смог утаить я ревность, которая рвалась наружу. — С какой стати ты вообще собралась с ним куда-то идти, а не послала к черту?
— Тебя это не касается! — шикнула она.
— Правда? — изогнул я бровь, приближаясь в ней на небезопасное расстояние. — Тогда какого черта ты терпишь меня, такого урода и сволочь самодовольную?
Её взгляд забегал, губы приоткрылись, чтобы что-то сказать, но лишь вздох и…больше ничего.
— Или, думаешь, я не видел, как ты смотрела на меня в тот вечер, когда Ася вилась вокруг меня? Не понял, что хочешь стереть её в порошок, когда она касалась меня? Ты просто не можешь признать, что ревнуешь! Строишь из себя даже сейчас недоступную гордую королеву!
— А ты можешь? — заорала громче прежнего она. — Ты можешь признать то, что ревнуешь меня? Можешь признать, что поступаешь, иногда, как козёл? Что специально играешь со мной и моими чувствами? Всё это ты можешь признать, а? Испытываешь…
— Да, я чертовски тебя ревную! И поступал, как козёл, потому что до последнего отказывался принимать то, что ты сводишь меня с ума! Меня это самого бесило больше, чем твоя гордая мордашка! — сорвался я, обжигая её кожу дыханием так близко, что, клянусь, ещё немного, и я бы впился в её губы, послав к чертям эти разговоры. — И я, как видишь, не скрываю, что готов был размазать морду Сэма по асфальту, когда увидел, что он касается тебя. Не скрываю, что всем собираюсь показать, что ты моя! Потому что я стал озабоченным. Ты меня таким сделала!