Через какое-то время из раздевалки вразвалочку, застегивая на ходу перчатки, вышел Рэн. Он перекинулся парой шуток с парнями, кивнул тренеру и, увидев меня, показал средний палец.
— У тебя эти дни? — оказавшись напротив меня, изогнул друг брови. — Че ты, как истеричная баба? Или сестренка так на нервы действует? Неужели не оправдала ожиданий? Не опытная?
Заметив, как при ее упоминании я стиснул челюсти, он заржал.
— Что, разочаровала? — не унимался Рэн, и это было последней каплей.
Я накинулся на друга, агрессивно выплескивая злые эмоции, и блокируя каждый удар Рэна, который сопровождался трехэтажными прелестными выражениями. Из губы всё же хлынула кровь, металлический вкус которой я почувствовал во рту. Я дрался с такой агрессией, что порой боялся слететь с катушек в бою с другом. Кикбоксинг стал для меня своего рода терапией и способом освободиться от эмоций после ухода матери. Тогда, впервые придя в зал, я не знал для чего мне это необходимо. Однако, из сопливого мальчика я быстро превратился в бесчувственного зверя с пробитой головой.
Я нанёс апперкот, — удар снизу вверх, — после чего поставил блока на последующие нападения Рэна. Друг применил фронт-кик. Прямой парня был отражен обратным боковым крисент-киком, от чего отлетел в сторону, буркнув несколько привычных ругательств. Через несколько минут наш бой стал сопровождался выкриками парней и присвистом тренера, который недовольно качал головой. Мы слишком разошлись.
В толпе при прямостороннем ударе, в поле моего зрения попала худенькая, среднего роста русоволосая девушка, внимательно следящая за каждым нашим движением. Эбигейл. Она, перекинув полотенце через плечо, выходила из женской раздевалки, собирая волосы до лопаток в высокий небрежный хвост. Пропустив пару ударов, я сплюнул кровью, яростно выругавшись. Следующие удары пришлись Рэну по ребрам, в челюсть и блокировка ногами.
— Сбавь обороты! — нанося удар под ребра, прорычал Рэн, на что я кинулся в атаку, но тут же был повержен. Впервые за последние несколько лет. — Не поддавайся эмоциям в бою. Они главная уязвимость, когда дело касается бокса.
Пришлось признать нокдаун. Я поднялся на ноги, пожал другу руку, и стерев тыльной стороной ладони кровь, сплюнул горький привкус. У Рэна пострадал нос, из которого хлынула жидкость алого цвета.
— Нормально. — отмахнулся он, поняв ход моих мыслей. — В следующий раз я накостыляю тебе как следует. — пламенно пообещал друг, и я ухмыльнулся. Вот за что он был мне братом. Не каждый позволит себя избить, чтобы стало легче.
Мы направлялись к раздевалке, когда Рэн едва не свернул шею, глядя на Эбби, молотящую боксерскую грушу.
— Разве твои подружки сейчас не играют в куклы? — колко подстегнул он русоволосую, расплывшись в улыбки. Она одарила его тяжелым уничтожающим взглядом.
— Твои дружки, должно быть, сейчас тоже развлекаются с куклами? — не уступила она, что вызвало у меня сдавленный смешок. — Тебе что же, не досталось?
— Не боишься тошноты при виде крови?
— Твоя — меня только возбуждает!
— Это всё, чем ты можешь довольствоваться, малышка. — склонил друг голову набок, прищуриваясь. Девчонка его уже выходила из себя, как бы он этого не скрывал.
— Прости, малыш, но не все начинают с новичков. Кому-то, нравится уровень повыше.
— Воу! — заржал я, похлопав Рэна по плечу.
— Меньше трепись языком. Лучше покажи на что ты способен на ринге. — вновь применила она сотую попытку сразиться с Рэном, однако бесполезно. Никто из нас никогда бы не вышел с ней на ринг драться во всю силу.
— Не хочу портить твоё миленькое личико. Это единственное, чем ты можешь привлечь внимание. Хотя… — он внимательно прошелся по Эбби взглядом и прищурился. — …на любителя!
Не церемонясь, девушка послала ему радостный жест среднего пальца и, отвернувшись, продолжила молотить боксерскую грушу. Рэна, кажется, это не удовлетворило. Друг жаждал продолжения, но пришлось тащить свою задницу в раздевалку.
Покинули зал мы когда уже темнело. Рэн предложил заехать в бар, но у меня не было настроения выходить в люди после потной тренировки. Мы заехали к другу домой, засев у него в комнате.
— Я уже забыл, когда мы в последний раз так сидели. — опустошая банку колы, потянулся к джойстику друг, который проиграл у меня два раунда.
С детства в приставке, нам с Рэном не было равных. Мы проводили так вечера вдали от шумных вечеринок и надоедливых девчонок, когда обоим хотелось выдохнуть. Я мог завалиться к другу посреди ночи, а он, накрыв меня волной новых выражений, пошел бы на кухню за бутербродами и напитками, пока не приехала пицца. Всё время, что мы проводили вместе, не сравнилось бы не одной ночкой, проведенной в компании девчонок.