— Это вышло случайно!
— Но это произошло! — она прижала к лицу ладони, пряча улыбку и ошарашенный взгляд. — Ахренеть, подруга…ты уже успела охмурить того, кого терпеть не можешь.
Лучшая защита — это нападение. Не так ли? Поэтому, развернувшись обратно к своей неживой противнице, продолжая вести монолог со своей шизофренией.
— А ещё, он меняет девчонок, как перчатки. И я точно не собираюсь к нему привыкать! Эгоист, придурок, бесчувственный мажор, осёл безмозглый, болван с развитым кретинизмом…
Договорить мне не удалось, потому что челюсть отвисла на полуслове. Всё происходило, как будто в замедленной съемке. Они вдвоём, с каменными выражениями лица, вальяжной походкой, вошли в здание. Сводный снова был в своей обтягивающей торс футболке, показывая всё величие широкого разворота плеч и кубиков, которые четко виднелись под одеждой. Он смахнув челку со лба, развязно ухмыльнувшись, поймав мой неожиданный взгляд. А я готова была провалиться сквозь землю, моля только о том, чтобы он не слышал ни единого слова, что я говорила в этих стенах.
Эбигейл тоже заметила их. Так же недовольно смотря в сторону кузена, как я испепеляя взглядом Джеймса, не зная, куда себя деть.
Что за чертовщина творилась со мной, когда сводный оказывался в радиусе ста метров? Он стал моим проклятием? Или я собственноручно заключила договор с дьяволом, как только переступила порог дома Тёрнеров?
Глава 31
Homan — Of Mosters and Men
Джеймс
Её обтянутые бедра и худые ноги в черных лосинах смотрелись на ней, как ни одна другая вещь. Вдобавок к этому, она нацепила на себя короткий топ без белья с вырезом, на который были устремлены все взгляды мужиков в зале. Так и хотелось набить им морды, а потом подтереть слюни, которые эти ублюдки пускали, глядя на Эрику.
То, как она молотила боксерскую грушу, с каким огнем в глазах это делала и как гневно ругала меня всевозможными словами, и смешило, и возбуждало одновременно.
Каштановые волосы сводной выбились из хвоста, а обтянутая формой фигура, изгибалась при каждом движении. Пришлось сделать над собой усилие, что бы не обронить челюсть и остаться стоять, как вкопанный маньяк, посреди зала. Рэн это тоже заметил.
С момента, как они с парнями увидели Эрику в нашем доме, парни к этому вопросу не возвращались. Каждый из друзей успел понять каков мой характер, и если будет необходимо, я сам им все расскажу. Форд, конечно, применял попытки узнать, какого черта я не рассказал, что новенька уже моя, а я умело умалчивал. Аська исчезла из поля зрения, но я был уверен, что это затишье перед бурей. Чертова интуиция подсказывала, что вся эта чертовщина плохо отразится на Эрике, и злость на самого себя, что меня это заботит, набирала обороты.
— А новенькая-то, ничего… — присвистнул Рэн, разглядывая рядом со мной, слишком откровенно, изгибы сводной. — Держу пари, она только в школе такая милашка! Ты вовремя разглядел в ней горячую кошечку…
— Даже не собирался. — не отрывая от неё взгляда, нахмурился я.
В какой-то момент, она остановившись, обернулась. Глаза сводной округлились, а щеки побагровели от тренировки или смущения. Растрепанная, неидеальная, но чертовски…
— Какого черта в этот зал вообще пускают девчонок! — перебил я собственные мысли, мотнув головой.
То, что я начинал думать о ней слишком часто, напрягало. Я был не из тех, кто верил во всю чепуху с чувствами, но предательское чутье подсказывало, что я влип. С того момента, как она переступила порог нашего дома.
— Она хорошенькая. — Форд снова оскалился, выводя меня на разговор. Друг ещё не знал, что она и есть та самая заноза в заднице, сводная сестра, и я не был уверен, что ему стоит об этом знать.
— Мартинес больше в моём вкусе. — я ухмыльнулся, внимательно наблюдая боковым зрением, как искажается лицо друга. Мы знали друг друга, как облупленные. Именно поэтому, он был первым, кто заметил моё особое отношение к новенькой, а я их странные взаимоотношения с кузиной.
Сколько помню себя и этих двоих, они собачились всегда. Но после их совместной семейной поездки в горы, друг переменился. Эбигейл стала избегать кузена, да и нашу компанию в общем, а в следствии, и вовсе отдалилась. Но мы слишком уважали друг друга, чтобы не лезть не в свое дело и не строить тупых сплетен, пока ничего не расскажем.
— Что такого ты ей сделал? За что она так с тобой? — сдерживал улыбку друг, который тоже успел услышать не мало ругательств от моей сводной, и понять, в чем дело.