– Это все ты виноват! – заявил Винс. – Какого черта ты оставил Роджера без кляпа? Заклеил бы ему пасть пластырем – он бы до сих пор сидел там как миленький, а нам бы осталось только войти и забрать запчасти!
– Не гони волну, Винс! Откуда мне было знать, что нам придется вернуться? Ты тоже не догадался, верно? А кроме того, мы связали этого придурка в подсобке, так что на улице его могли услышать только в том случае, если у него оперный баритон. Скорее всего один из тех козлов вернулся и обнаружил, что дверь не заперта. А в этом виноваты мы оба.
– Последним через дверь вышел ты, а не я!
– Уймись ты, Бога ради! Что сделано, того не воротишь. Какой смысл теперь спорить?
– Значит, ты признаешь свою вину?
– Я этого не говорил.
– Ах так, ядрена мать? По-твоему, это я виноват?
– Я никого не обвинял. Я просто сказал, что это не важно.
– А я говорю, что важно! Ты лопухнулся, понял? Ты один!
– Как скажешь.
Спорить с ним было бессмысленно. Винс жил в своем мире, где всегда находил виноватого. Мир у него совсем простой, гораздо более черно-белый, чем мой. Надо найти козла отпущения и дать ему по роже. Если найти не удается, значит, расширяем район поиска, подтасовываем факты, находим козла отпущения – и даем ему по роже. В мире Винса существовало два правила: первое – кто-то всегда виноват, второе – сам Винс всегда прав.
– Козел паршивый! – для разогреву произнес Винс.
– Послушай! Тебе нужны курки или нет?
– Ну конечно! Как мы теперь их добудем, придурок?
– Легко. Нам нужно только заграбастать Роджера, когда легавые его отпустят, отвести его обратно в магазин и заставить открыть шкафчик.
– Можно подумать, запчасти будут лежать там и дожидаться! Их наверняка уже унесли или переложили куда-нибудь.
– С какой стати? Это оружейный магазин. Завтра он откроется, в нем по-прежнему остались пушки и курки. Мы возьмем их, и все дела.
– А что, если...
– Никаких если! Курки там, вопрос только в том, как их забрать. Кроме того, легавые ни в жизнь не подумают, что мы вернемся так скоро. Надо быть идиотами, чтобы туда соваться! Именно поэтому у нас все получится.
Винс надолго задумался, морща лоб.
– Ты назвал меня идиотом?
– Черт возьми, Винс! Давай сперва сделаем дело, а пререкаться будем потом.
– Ты у меня еще получишь!
С этими словами он глянул в зеркальце, просигналил и повез нас обратно к магазину.
Мы припарковались неподалеку от магазина, после чего минут двадцать пялились на мигающие огни, пока они не примелькались нам до того, что вспыхивали в глазах, даже когда мы смотрели во тьму.
Сперва из подсобки вывели жену Роджера, усадив ее на заднее сиденье одной из патрульных машин с толстым сопровождающим. Потом вышел Роджер с накинутым на плечи одеялом, опираясь на руку салажонка в форме. Ни сам продавец, ни его жена даже не кивнули кучке соседей, топтавшейся за полицейским кордоном в надежде увидеть, как кого-нибудь вынесут на носилках. Похоже, Роджер их разочаровал, поскольку стоило ему забраться во вторую патрульную машину, как они тут же испарились.
Две тачки с Роджером и его женой вырулили со двора и направились к оживленной улице. Мы с Винсом в угнанной "астре", словно крокодилы, вплывающие в Нил, поехали за ними в потоке машин, пропустив для порядка около дюжины. Нам не составило никакого труда следовать за ними всю дорогу, пока они не остановились у местной каталажки. Мы притормозили напротив и стали ждать.
Прошло часа два. Жена наконец вышла из участка. Села в машину, закурила, закинула ногу на ногу и просидела так примерно полчаса. Затем, потеряв терпение, вылезла из автомобиля, подошла к полусонному дежурному, вернулась и снова села. Буквально через пять минут она снова атаковала полицейского за стойкой, вкручивая ему обычное в таких случаях: "Бога ради, поймите наконец, что мы жертвы!" и вставляя время от времени излюбленную всеми фразу: "За что я плачу налоги?"
– Чего она хочет, эта старая кошелка? – пробурчал Винс, проснувшись после трех толчков под ребра.
– Судя по всему, они не отпускают Роджера, – сказал я ему. – Она хочет, чтобы ее подбросили домой, и устала ждать своего благоверного. Легавый за стойкой говорит ей, что его отпустят, как только смогут, а она твердит – какого черта они, мол, тянут кота за хвост.
– Откуда ты все это знаешь? – изумился Винс.
– Да что тут знать-то? Все ясно, как Божий день. Она ведь сидит там не для поправки здоровья, верно?
– Интересно, чего они тянут с Роджером?
– Они его подозревают. Умники из уголовки, похоже, решили, что тут дело нечисто. – Для вящего эффекта я уставился на Винса в упор. – Очевидно, пытаются понять, почему жене заклеили рот, а ему – нет. Не могут сообразить, в чем причина такой благосклонности.
– Эй! А какого черта она делает сейчас?
Жена Роджера выбежала из здания полиции и направилась прямехонько к нам. Прошла через автостоянку, потом через дорогу и остановилась ярдах в пятнадцати от нашей машины. Мы пригнулись. Винс взялся за ключ зажигания, но не повернул его. Женщина стояла у обочины, зябко передергивая от холода плечами, а мы сидели и пялились на нее.
– Давай ее схватим! – предложил Винс.
– Нет, пускай себе уматывает, нам нужен Роджер. Во-первых, ключи от шкафа у него, а во-вторых, когда его выпустят, мы по крайней мере будем уверены, что на сегодня легавые с этим делом покончили. Пригнись, она смотрит в нашу сторону!
Спустя еще пару минут она с третьей попытки поймала такси. Мы с Винсом проводили ее взглядами, выпрямились и продолжили вахту.
Похоже, из Роджера и впрямь вытрясли всю душу, поскольку он появился в дежурке только в десять часов, сопровождаемый полицейским в форме со всеми значками и регалиями.
– А вот и он! – воскликнул Винс, глядя на продавца оружия так, словно тот был лакомым блюдом.
Роджер пару минут потоптался по залу, поджидая такси. Потом излил свое негодование на дежурного, сидевшего за стойкой, и выскочил из участка, не дав ему ответить. Тачка мгновенно рванула с места и скрылась во мгле. Не могу ручаться, конечно, но готов поспорить, что Роджер показал легавым средний палец, когда благополучно скрылся из виду.
Винс повернул ключ, и мы поехали следом.
– Где он живет? – спросил я Винса.
– Улица Лайтмедоу, дом 103. В районе Клокхаус. Да ты наверняка знаешь!
Я покачал головой.
– Где-то полмили или даже меньше от его магазина, надо только за угол завернуть.
– Отлично.
Винс, естественно, знал, где живет Роджер, поскольку целую неделю вел за ним наблюдение, планируя операцию.
И делал это не зря. Буквально через пять минут мы потеряли Роджера из-за какого-то идиота на "мазде", встрявшего между нами и такси и решившего притормозить, когда на светофоре впереди загорелся желтый свет.
– Все нормально, без паники. Мы знаем, куда он едет. Нам просто придется постучать в дверь, потому что мы не успеем перехватить его, когда он выйдет из машины.
Винс был прав, паниковать не стоило, хотя мы оба понимали, что действовать нужно именно сегодня. Роджер – и легавые тоже – потеряют бдительность. Его ведь только-только ограбили, а всем известно, что молния дважды в одно место не ударяет. Завтра будет поздно. За один день многое может измениться. Шок проходит, люди становятся осторожнее, курки могут куда-нибудь убрать, у дома поставить охрану. Ведь на самом деле нам крупно повезло, что мы так горели желанием поскорее испробовать оружие и тут же обнаружили его негодность. Полицейские наверняка не думают, что мы вернемся за недостающими деталями, тем более прямо сегодня. Это абсолютно непрофессионально! Куда более разумно было бы вернуться за ними недели через три-четыре, когда все утихнет.