А что мне было делать, по-вашему? Перерезать им глотки и спустить по кусочку в унитаз? Отвязаться от них я мог только с большим скандалом – и стал бы при этом предметом самых жарких сплетен в Буках.
Черт бы их подрал!
Мы подошли к бару "Буки", и я на пару секунд задумался, был ли район окрещен по названию бара или наоборот, пока не понял, что мне плевать, поскольку в любом случае заведение оказалось отвратным.
Я не большой любитель баров. Не скажу, чтобы я их ненавидел, мне просто приятнее выпить пару стаканов пива дома перед телевизором, чем в окружении незнакомых людей. Но если уж я иду в бар, он должен быть настоящим, а не серединкой на половинку, как "Буки". То ли бар, то ли деревенская столовка – не поймешь. Коврики, соль и перец, шумная ребятня и одуряющий запах чипсов.
Робинсонам все это казалось верхом совершенства. Алан поскакал к стойке и поприветствовал бармена по имени, чтобы показать, что он тут постоянный гость. Гость, тупой как гвоздь...
– Что будете пить? – спросил Алан, сунув руку в карман и пытаясь нашарить бумажник.
Наконец до него дошло, что кошелька при нем нет. Я увидел это и нахмурился. Мало того что мне не дали досмотреть фильм и потащили в бар с парой маразматиков – я еще должен платить за эту привилегию!
Ну-ну.
Я было решил притвориться, что тоже забыл дома бумажник, но Дебби видела, как я его взял, и, без сомнения, с удовольствием заложила бы меня на глазах у всей публики.
Дамы нашли уютный столик, я заказал напитки. Алан остался со мной у стойки, сообщил, что моя Дебби – настоящий розанчик, и, пока я ждал сдачу, представил двум членам "Ротари-клуба"[3], потягивавшим пиво. Я быстро кивнул им и устремился к столику, прежде чем они успели вовлечь меня в бессмысленную болтовню о ежегодной лотерее.
Я протянул Дебби водку с тоником, Алан поставил перед своей женой бокал с джином. Не успел я сесть, как обнаружил, что моя благоверная уже заглотнула все залпом и жаждет еще.
– Извините! – хихикнула она, обращаясь к Алану и компании. – Хорошо пошло! Знаете, такой день был тяжелый... Будь паинькой, – добавила она, протянув мне пустой бокал.
Я вылез из кресла и принес ей еще. После того как я вернулся, Алан битый час зудел об ассоциации местных жителей, бездымном топливе и владельце таксомоторной фирмы из дома номер шестнадцать, который припарковывает уйму машин прямо напротив их окон. Дебби тем временем благополучно насосалась и постреливала вокруг масляными глазками, ища приключений на свою задницу.
В одном надо отдать Алану должное: он упивался звуком собственного голоса, и меня это устраивало. Мне не приходилось вымучивать вопросы, нести вздор и обходить острые углы. Видите ли, будучи профессиональным преступником, вы должны быть очень осторожны, рассказывая о себе. Дело, конечно, не в том, чтобы вы не проболтались, что зарабатываете на жизнь ограблениями банков. Просто любая неточность в вашей легенде, Даже самая ничтожная, может возбудить подозрения и привести вас к краху.
Особенно с соседями. Это самые любопытные создания во вселенной.
Мой знакомый налетчик Билли Арчер, самый осторожный человек на свете, мотает сейчас десятилетний срок, потому что как-то забылся и по-разному ответил двоим соседям на вопрос о своей работе. Кажется, ну что тут такого? Однако один сосед побеседовал с другим, а тот вскользь заметил третьему, обсудившему этот вопрос с братом, после чего брат проверил файлы и доложил своему сержанту. Начальник сержанта опознал Билли по фото... Теперь понимаете, как это делается?
И чем более замысловато вы лжете, тем легче попасться. Иногда даже разговор о самых простых вещах – адский труд, поскольку ты вынужден взвешивать каждое слово и запоминать свое вранье. Кому понравится так напрягаться?
К счастью, с Аланом в этом смысле не было проблем. Если не считать пары случайных вопросов ни о чем, он все время трепался сам, позволив мне расслабиться и помечтать о том, как я его пристрелю. Вот зануда! Сид тоже зануда, но Алан – зануда совсем другого типа. Сид достанет любого потому, что его интересуют только две вещи: рыбалка и "Стар Трек"[4], и говорит он только о них (или же переводит на них любой разговор). Типичная беседа с Сидом выглядит примерно так:
– Мою жену только что увезли в больницу, будут делать кесарево сечение.
– В будущем женщинам не придется делать кесарево в больницах. У них будут такие штуковины, как в "Стар Треке", которые действуют мгновенно. А лини вообще не знают подобных проблем, потому что мечут икру.
Алан, повторяю, зануда другого сорта. В отличие от Сида он думает, что знает все обо всем, или по крайней мере считает необходимым обо всем иметь свое мнение. Как правило, мнение категорическое. И в большинстве случаев не более разумное, чем мои башмаки. Сдается мне, лежа ночью в постели, он пытается решить, каково его отношение к исследованию Антарктиды и прочей ерунде.
– ... потому что меня раздражает, когда говорят, будто стены из шлакобетона так же хороши, как и с теплоизоляцией. Но это смешно! Когда я в последний раз... – вещал он.
Я видел Алана насквозь. В школе это был толстый маленький очкарик с дорогим набором для уроков геометрии и без друзей. В пятнадцать – помощник мелкого служащего, в двадцать три ему доверили ключ от шкафа с канцелярскими принадлежностями, а еще через каких-нибудь двадцать лет – собственный рабочий стол. Вечера он, очевидно, убивал за марками, игрушечной железной дорогой или игрой в солдатики, чтобы не думать о тотальном отсутствии успеха у девушек. И тут появляется Бренда – вспомнил, как ее звали! – все еще пылящаяся на полке в свои тридцать три и отчаянно жаждущая пойти под венец. Она, естественно, соглашается на первое же предложение руки и сердца. Запрограммированная на домоводство, готовая к оплодотворению – стоит немного спрыснуть семенем, и домашняя хозяйка к вашим услугам. Двое детей, Джон и Джейн (это я не придумал, поскольку они постоянно трещали о своих чадах), закладная, страховка, мебель для внутреннего дворика – вот и все. Сиди сиднем на одном месте всю оставшуюся жизнь, ходи в магазины да перегораживай подъездную дорогу.
Не понимаю я таких людей. Некоторые из них, похоже, существуют только для того, чтобы существовать. Они ничего не делают, ни в чем не участвуют, ничего не переживают. Только потребляют драгоценную еду и воздух и производят следующее поколение бездельников, которые идут по их стопам.
Нам нужна еще одна война, причем большая, с русскими, или немцами, или американцами – не важно. Просто чтобы послать туда всех придурков, фраеров и Аланов мира, пускай артиллерия их малость помочит. А потом объявить перемирие. На дорогах станет меньше пробок, в супермаркетах – очередей, а в стране – Аланов с Брендами, которые тащат вас в бар во вторник вечером.
Быть может, это звучит жестоко, но такой уж я человек.
– ... поскольку не у всех есть канализационные шланги для прочистки труб, я как председатель ассоциации жителей района абсолютно уверен, что мы должны сложиться и купить их. В конце концов, иногда местный совет целое утро не может прислать аварийку, – говорил Алан.
Я кивнул в знак согласия и подумал, что станется с этими шлангами, если Алан переедет в другой район.
– ... что подводит меня к иному, не столь далекому, как может показаться, от предыдущего вопросу, который я хотел с вами обсудить, Крис и э-э-э... Дебби, – продолжал он. – Дело в том, что я являюсь не только председателем ассоциации жителей района, но также членом районного отряда по охране общественного порядка. – Почти вырубившаяся к этому времени Дебби хихикнула, собираясь отпустить глупую шуточку по поводу того, чего Алан является членом, однако не успела вовремя подобрать слова, и момент был упущен. – Таким образом, я официально предлагаю вам и вашей очаровательной жене присоединиться к нашей веселой компании.