Подумайте об этом, вынося свое решение. Подумайте и ответьте на вопрос: «Заслуживает ли подсудимый снисхождения за свои злодеяния?».
Когда вы окажетесь в совещательной комнате, уважаемые присяжные заседатели, я прошу вас еще раз вспомнить все исследованные в судебном заседании доказательства и в соответствии с вашей гражданской совестью и присягой, которую Вы дали, принять решение по делу.
Я верю, что это решение будет правильным и справедливым. Благодарю за внимание.
— Спасибо, гражданин Петрушинский. Защите есть, что добавить? — Вопросил судья с ухищрением смотря в сторону Андрея.
— Все куплено здесь нечего добавлять. — Пробормотал Андрей, наблюдая переглядывания меж Петрушинским и Третьяковым сопровождающимися ехидными ухмылками на довольных рожах.
— В таком случае слушание дела гражданина Соловьева окончено и будет окончательно рассмотрено собранием присяжных. Уважаемые присяжные прошу вас.
Андрей потупил взгляд в пол не как, не понимая и не осознавая происходящего. Он вновь закрыл глаза и совсем забылся от окружающего его мира.
Яркое лучистое солнце окатывало лицо беззаботного мальчишки, стоящего по колено в снегу. Легкий морозец щекотал алые щеки, а язык немел от талого снега во рту. «Пустое поле совсем своем пустое, холодное и недосягаемое.
Интересно, а что там за пустыней» — думал мальчишка, делая не уверенные шаги в глубь ледяной равнины. Пройдя шагов 30 перед ним встал в оцепенении. На белоснежном снегу мерцал яркий кровавый след тянущейся в глубь поля.
«Нет! Нет!»— кричал малыш, следуя бегом по следу.
Пробежав метров 40, он упал на колени перед громадным пятном крови. на снегу лежала мертвая изуродованная собака припорошённая белыми хлопьяпьями.
Малец погладил бедное животное по голове глядя на его распоротое брюхо. Выдержав минуту молчания, он принялся старательно закапывать тело снегом.
Закончив Малыш поднял голову вверх к небу на лучистое солнце и прошептал «Спасибо, спасибо всевышний что на этот раз всего лишь собачка, спасибо». Опустившись опять к снежной могилке, он вспомнил ребят, игравших с ним, казалось бы, совсем недавно, это ему казалось таким же недавним, как и их похороны на Залежном кладбище.
Его глаза налились слезами, а по алым щекам еще грубее стал хлестать зимний морозец. Сделалось невыносимо жутко и страшно.
Андрей открыл глаза от возгласов набежавших людей в аудиторию. Все суетились, толкались и с нетерпением ждали вердикта судьи. В их глазах не было ничего необычного кроме корыстных умыслов и предвкушения жалкого гонорара.
— «Жалкий театр, фальшь! Пригнали сюда массовку гребаных бездарей из рекламы средств от геморроя»— думал про себя Андрей приподняв голову вверх и залипнув глазами на потолок.
— «Всем встать»
— «После рассмотрения доказательств и показаний суд присяжные вынес следующий вердикт- признать гражданина Соловьева виновным по статьям № 34; № 35.6 настоящей конституции — «предумышленное нанесение вреда здоровья человеку» и в частности по статье «хулиганство». Гражданин Соловьев приговаривается к принудительному сроку лишения свободы на 3 года в форме прохождения военной фронтовой службы на передовой, приговор вступает в силу с сегодняшней даты решение суда обжалованию не подлежит.»
Послышались три протяжных стука молотком судьи.
«Суд объявляется закрытым все могут быть свободны.»
Поднялся шум, вся массовка аплодировала и провозглашала фамилии обвинителей.
Андрей вытаращив глаза не мог поверить в происходящие. «Это какая-то шутка, товарищ судья ну так ведь нелз…. Не трогай меня сука, убери свои лапы гад»
Несколько отчетливых ударов по спине и Андрея уже волокут вдоль коридора к машине перевозки прямиком в изолятор военного назначения.
Глава 4
Вдоль стен ничего нет. Пустая комната. Пустая душа. Разбитые руки, побитое сердце. И застывший взгляд в потолок.
На койке средь серости на спине лежит бездвижное тело. Жизнь будто остановилась на ближайшие 3 метра во всех плоскостях. Андрей застыл приклеенным спиной к койке и взглядом к осыпавшейся штукатурке. Нет не сигарет не алкоголя и вообще в целом ничего. Прошло уже около двух дней после суда и не каких подвижек не каких действий со стороны военного комиссариата.
— «А потолок совсем плох осыпался весь, давно уж пора штукатурить да белить.»— вдруг сказал Андрей