Инфляция удивляет каждый день. М.И. сдаёт свой гараж за 2000 руб в месяц! Это больше Лилиного оклада учительницы.
7 июля 1992 года, вторник.
В августе планируется Советско-Китайская конференция по прочности самолётов. От нас заявлены доклады Евсеева, Крапивко (по шимми колёс самолёта). Амирьянц просил меня вместе с ним сделать доклад по аэроупругости. Я обещал подумать. Папка с программой конференции у Парышева. Мы с ним обсудили этот вопрос. В обсуждении участвовал также Соболев, потом все наши: Наб, Мос, Куз.
Очень сложный вопрос. Амирьянц призывает публиковать свою науку во всём мире: «Иначе ты состаришься в неизвестности». Я же не прельщаюсь такой дешёвой популярностью. Мне жаль расставаться с секретами нашей методики. Эдуард всё-таки советует выступить с рекламным сообщением, не раскрывая сути метода. А я ему в ответ: «Тебе приятно читать американкие статьи, в которых много графиков и экспериментальных точек, но скрыта суть метода?» «Нет, конечно», - отвечает он. Я думаю, что китайцы достаточно сообразительны, чтобы понимать это. А раскрывать сущность нашего метода не хочется. Нашу методику КС2 можно рассказать за 5 мин, а для талантливого слушателя это заменит научную работу 20-летней продолжительности. То, что создано у нас, невозможно изобрести в тиши академических кабинетов. Амирьянц мне напомнил, что наш метод полиномов опубликован в Трудах ЦАГИ выпуск 905, 1964г. Но с тех пор всё новые математические модели сменяли друг друга: УРФ, КС, КС1, - это каждый раз были новые возможности. А то, что сейчас воплощено в КС2 – это небывалые гигантские возможности. Это новый организм, прошедший длинную эволюцию, объяснить которую невозможно, но скопировать очень легко. Света согласилась со мной, что только при угрозе голодной смерти мы согласимся продать нашу методику.
8 июля 1992 года, среда.
«Врагов надо любить, потому что они указывают на твои слабости честнее и вернее, чем друзья», - это одна из многочисленных фраз, подчёркнутых в книге, которую мне дал почитать Чернов. Так с «Четвёртым позвонком» я и провёл весь рабочий день, как дежурный на посту в гордом одиночестве. Однако здесь сегодня были и Валера, и Эдик. Но Валера заглядывает сюда на полчаса, т.к. весь день проводит на VAXе, в том здании, а Эдик заканчивает работу всегда в 1515, да и пришёл он сегодня на работу в 10 час. Вот почему я сижу почти весь день один. А Кузьмина сегодня со всей семьёй уезжает на озеро Селигер. С тяжёлым грузом двух байдарок и запасом консервов, которые они копили целый год. Кто путешествовал на байдарке, знает, каково это с маленькими детьми. А на широких озёрах тем более.
Света рассказывала, как однажды их байдарку перевернуло, они не растерялись и стали спасать вещи и продовольствие, выбрасывая всё это на берег. Кто-то кричит: «Где Катя? Катя где!» Тогда Виктор пошарил под водой и вытащил оттуда Катю. Она не ревела, а только возмущалась: «Я не хочу так купаться!»
Когда я утром рассказывал Боре Брянцеву, как они в прошлом году утопили свою трёхлетнюю Катю, однако, вовремя выловив её, Боря в ужасе схватился за голову, - ведь он тоже всю жизнь возил на байдарке своего сына Алёшу. Теперь у них катамаран – это безопаснее.
А я уж смирился с тем, что в ближайшие годы ехать некуда. Во-первых, я уже почти всё видел. Во-вторых, всё дорого и опасно. А в-третьих, в последнее время я больше удовольствия получаю от общения с друзьями и клиентами, а они всё идут, и идут. Вчера пришла дочь Лыщинского Лена (наконец-то, Лыщинский стал дедом!) починить фотоаппарат. У меня нашлось для этого время только с 700 до 730, и за это время я нашёл неисправность. Им фотографировать Настю.
Я пытался привлечь внимание Геры к покупке ВМ «JVC-321» у Серёжи Птицына за 33 тыс руб, но Гера что-то равнодушен. А у меня, даже если я распродам всё советское: ВМ-12, «Корвет»… - не хватит.
9 июля 1992 года, четверг.
В ЦАГИ напряжённое ожидание: когда выдадут аванс за июнь, хотя пора выдавать уже и зарплату. Сегодня видел свежую картошку по 40 руб – это рекорд. А вообще цены стабилизировались, и даже снизились. В НИО-3 продавали сахар по 61 руб, а мы купили по 67.
У меня наметилась совместная работа с Амирьянцем, и по этому поводу ко мне часто приходит Володя Балабанов. У нас возникла задача приспособить систему КС2 к задаче статической аэроупругости. Этот Балабанов довольно сообразительный физтеховец. Кое-что он придумал лучше меня, но хорошо получается, когда мы объединяемся. Я помню, как я такие задачи решал в 1969 и 1976г, - это делалось по-разному. В 1990г мне вновь пришлось заняться этим, и я увидел, что способ 1969г лучше, чем 1976г. Вот и сейчас я настраиваю Балабанова на способ, который я придумал в 1969г.
Годы идут, а новые задачи я уже не могу так ловко и быстро решать, как я это умел 20 лет назад. И может быть даже не в старости дело, а в перестройке. Нарушено психологическое равновесие. Всё перевернулось. Ещё три года назад я жадно вчитывался в статьи на экономические и политические темы. Сейчас я не могу смотреть на газеты без отвращения. Многие молодые научные работники ушли из ЦАГИ и получают теперь в 10 раз больше нас. Гера презирает инженерную работу и зарабатывает на стороне до 10 тыс в день. Он даже обещал мне подарить 20 тыс на покупку ВМ «JVC-321».
10 июля 1992 года, пятница.
Уже неделю стоит прохладная погода. Прохладно и в нашей научно-технической жизни. Я и Эдуард занялись чтением художественной литературы. Только Валера увлечённо проводит время за терминалом Лабтама (но чаще на VAXе). Не отходит от персоналки также и Соболев. Я зашёл к нему, смотрю на экран, и вижу, что его волнует то же самое, что и Мосунова, а именно автоматический поиск флаттерных корней. Из разговора с ним я понял, что и трудности у них одни и те же. Я могу объяснить, что это за трудности.
Как у нас, так и у Соболева расчёт флаттера делается одинаково: маленькими шагами увеличивается скорость потока (полёта), пока какая-нибудь комплексная частота не перейдёт за границу устойчивости. Но беда в том, что таких частот несколько, и бывает, что в тот момент, когда одна частота уйдёт за границу, на этом же шаге другая вернётся назад. А автоматический поиск, - это как игра в жмурки: если кто-то незаметно поменялся местами, то и не догадаешься, что кто-то уже перебежал границу. Такая логика не справляется с задачей, и сразу два флаттерных корня оказываются потерянными.
Мы поговорили об этом с Эдиком, - он уверяет, что если он посмотрит на годограф (это графики комплексных частот), то по картинке легко определит потерянные корни. «Правильно, - отвечаю я, - ты так же легко узнаёшь фамилию человека, взглянув на его лицо. Но этот алгоритм узнавания настолько сложен, что вряд ли будет запрограммирован в этом веке. Но насчёт флаттерных корней дело обстоит проще. И надо сделать их нахождение гарантированным. И это будет сделано. Согласен?» «Согласен», - ответил он.
11 июля 1992 года, суббота.
Наметились враждебные отношения между Ириной и нашим зятем Алёшей. Я наблюдаю традиционную извечную коллизию между зятем и тёщей по второму кругу. Первый круг – это моя собственная судьба. Всю молодость я ненавидел тёщу за то, что она всё время вмешивалась в мои дела, вечно поучая и требуя.
Второй круг – это судьба Ирины. Теперь она в роли тёщи, а я спокойно наблюдаю со стороны. Я вижу, что Ира неправа. Нет, конечно, Алексей эгоист, и взвалил на Лилю не только хозяйственные дела, но и денежные. У них настолько мало денег, что приходится не доедать не Алексею, а Лиле. Перед уходом на свою работу он выпивает последнюю кружку молока (а это 10 руб), съедает последние 5 котлет, а Лиле остаётся пить пустой чай и доедать кашу.
Алексей возвращается с работы в 22 часа, потом час болтается на улице с молодёжью (это всё Ванины друзья). После полуночи он идёт на кухню есть, а Ирина не может заснуть, - ждёт, когда он пройдёт мимо нас наверх. А ходит он тяжёлой походкой, как слон. Сначала Ира запретила смотреть ему телевизоры в подвале до двух ночи. Теперь она запретила ему ходить на кухню после полуночи. Короче говоря, она объявила ему войну и требует, чтобы я тоже вмешался. А у меня нет повода поговорить с ним по душам. А начинать разговор с каких-либо требований нельзя, как я понимаю. А Лиля похудела и плачет.