— Мистер Генри Ирвинг.
Должен признаться, все мы были просто потрясены. Никогда не видывал я такого сходства. Просто поразительно. Единственный, кто, кажется, остался невозмутим, был этот Падж. Он занял самое лучшее наше кресло и дымил над камином какой-то гнусной трубкой. Немного погодя я сказал:
— А отчего актеры всегда ходят с такими длинными волосами?
Без секунды промедления Кэрри отвечала:
— У мистера Волоса волосы не длинные.
Ох, как мы хохотали, все, кроме мистера Сеттера, который проговорил эдаким снисходительным тоном:
— Шутка весьма удачна, миссис Путер, хотя и не вполне нова.
Я это счел наглостью и заявил:
— Полагаю, мистер Сеттер…
Мистер Падж
Но он перебил меня:
— Мистер Бульвер-Сеттер, с вашего разрешения, — и тут у меня совершенно вылетело из головы, что я хотел ему сказать. Во время ужина мистер Бульвер-Сеттер, изображая Ирвинга, снова никому не давал рта раскрыть, и мы с Кэрри пришли к заключению оба, что даже и подражание Ирвингу должно иметь пределы. После ужина мистер Бульвер-Сеттер в своей роли Ирвинга совсем разбушевался, вдруг схватил Тамма за шиворот и, — случайно, разумеется, — до крови расцарапал ему ногтем шею. Тамм, конечно, рассердился, но этот Падж, который отклонил нашу скромную трапезу, дабы не расставаться с лучшим нашим креслом, при этом печальном недоразумении разразился совершенно неприличным хохотом. Меня так раздосадовало поведение Паджа, что я ему заметил:
— Вы бы точно так же хохотали, если бы он выколол мистеру Тамму глаз?
На что Падж ответил:
— Так точно, — и еще сильней расхохотался.
Но самое поразительное, пожалуй, произошло, когда гости расходились, ибо мистер Бульвер-Сеттер сказал:
— Спокойной ночи, мистер Путер. Рад, что вам понравились мои подражания. Завтра вечером я захвачу с собой новый грим.
24 ноября.
Отправляясь в город, забыл носовой платок. Такое со мной случается уже второй раз на неделе. Боюсь, у меня слабеет память. Не будь этой истории с Дейзи Матлар, я написал бы мистеру Бульвер-Сеттеру, что якобы сегодня вечером меня не будет дома, — впрочем, он, кажется, такого сорта юноша, что все равно пришел бы.
Добрый старый Туттерс явился вечером; но Тамм прислал записочку, выражая надежду, что я извиню его отсутствие, и это меня просто насмешило. Он прибавил, что шея у него все еще болит. Пришел, само собой, и мистер Бульвер-Сет-тер, но Люпин так и не объявился, и вообразите себе мое крайнее неудовольствие, когда опять притащился этот Падж, даже и без сопровождения Тамма. Я был ужасно зол, и я сказал:
— Мистер Падж, какой сюрприз.
Милая моя Кэрри, избегая трений, сказала:
— Ах, верно, мистер Падж решил глянуть на новый ирвинговский грим.
Мистер Падж сказал:
— Так точно, — и опять занял самое лучшее наше кресло и не вставал с него весь вечер.
Единственное мое утешение — Падж не ужинает. Так что гость он не разорительный, однако надо будет переговорить о нем с Таммом. Подражания Ирвингу и разговоры о нем заняли весь вечер, и мне, признаюсь, было ужасно скучно. Один раз завязался довольно жаркий спор. Затеял его Туттерс, объявив, что мистер Бульвер-Сеттер не только похож на мистера Ирвинга, но, по его мнению, равен ему талантом, если его не превосходит. Я рискнул возразить, что все это лишь подражание оригиналу.
Люпин объявляет: «Мистер Генри Ирвинг!»
Туттерс заявил, что иные подражания, безусловно, могут превосходить оригинал. Я ему ответил, по-моему, очень тонко:
— Но без оригинала не может быть и подражания.
Мистер Бульвер-Сеттер тут сказал уж совершенно нагло:
— Прошу не обсуждать меня в моем присутствии, а вам, мистер Путер, я бы посоветовал впредь говорить о том, о чем вы можете судить.
На что Падж ответил:
— Так точно.
Милая Кэрри спасла положение, вдруг заявив:
— А я буду Эллен Терри.[3]
Подражание у моей милой Кэрри вышло ничуть не похоже, зато она так была естественна и весела, что неприятный спор улегся сам собою. Когда они уходили, я с большой определенностью заявил мистеру Бульвер-Сеттеру и мистеру Паджу, что завтра вечером нас не будет дома.
3
Эллен Терри (1847–1928) — знаменитая английская актриса; часто выступала вместе с Ирвингом. Знаменита еще и своей перепиской с Бернардом Шоу.