Корреспонденты и журналисты со всех уголков планеты замерли в ожидании развязки этого действия. Каждый из них пытался донести до читателей свою версию развития дальнейших событий. Приводились примеры из недалёкого прошлого, когда происходили захваты заложников. Правда, никто не мог припомнить случая — цинизма и наглости, когда в одном из самых крупных городов мира происходило нечто подобное. Большинство пребывало в недоумении, понимая, что в любом случае будут жертвы среди заложников. Такова суровая действительность. И от этого никуда не денешься. Из архивных материалов: «Во главе чеченского отряда Мовсар Бараев. По его словам в отряде помимо моджахедов 40 вдов чеченских бойцов, лица которых закрыты чадрами. Здание заминировано. Все участники операции обвязаны минами. Мовсар Бараев заявил, что те, кто приехал в Москву, являются смертниками. Требование одно — прекращение войны, начало вывода российских оккупационных войск из Чечни. Бараев также заявил, что моджахеды пришли в Москву не выжить, а умереть. Акция по массовому захвату заложников в Москве — ответ группы боевиков убитого год назад полевого командира Арби Бараева, за уничтожение своего лидера».
Глава 5
Продукты питания и питьевую воду террористы не разрешали передавать в здание. Ситуация была не в пользу невинных и беззащитных людей. Строились различные догадки и предположения. Никто не смог дать чёткий ответ, как могло такое произойти? Многие известные люди, политики, деятели искусства пытались вступить в переговоры с террористами. Все, попытки не давали ни какого результата. Террористы не снимали своих требований, продолжали настаивать на выводе войск из Чечни.
Из архивных материалов:
«Террористы утверждают, что застрелили сотрудника ФСБ. Они позвонили в агентство Кавказ-Центр и заявили, что у российского правительства есть семь дней, для решения вопроса остановки войны и начала вывода российских оккупационных войск из Чечни. Если за неделю этот вопрос не будет решён, то здание со всеми заложниками взорвётся».
— Боевики действовали наобум, если они и знали план здания, то только как зрители. Это, на мой взгляд, хаотический захват, — сказал помощник режиссёра театра.
А где же Женька? Я совсем о нём забыл. В этой суматохе было трудно разобраться, кто и где находится… Повернув голову направо, потом налево, я не заметил родителей Женьки. На улице похолодало и пронизывающий ветер, заставлял людей дрожать. Пройдя вдоль ограждения метров пятьдесят, я увидел группу журналистов с главным оператором. Они брали интервью у Женьки! Вот это да! Герой дня и настоящий мужчина! В школе все ребята будут ему завидовать, а девочки присылать записки с просьбами о свидании. Приблизившись, я услышал интервью подростка каналу ОРТ:
— Пришёл человек с автоматом и чёрной маске. Он стрелял в потолок и орал на людей. Нервничал и заставлял, чтобы они садились в первые ряды зала. Потом я увидел женщин, но они были как-то неестественно толстые и не поворотливые. Один из боевиков указывая на женщин, сказал с гордостью в голосе, что они обвешаны взрывчаткой. Другой чеченец сказал, что за десять минут, они заминируют весь зал, и отпустят домой только некоторых детей. И ещё они говорили, что если военные будут штурмовать здание, то взорвётся весь зал.
— На каком языке разговаривали боевики? — спросил сухощавый журналист.
— Точно не на не русском, — ответил по-военному чётко Женька. — Сказали, что хотят окончания войны. — А что делали остальные? — спросила симпатичная девушка, с длинным микрофоном.
— Люди молчали и переговаривались шёпотом. За кулисами сцены были слышны автоматные очереди.
Женька говорил спокойно, не волнуясь. В это время мама с нежностью гладила рукой по голове, успокаивая таким образом.
— Ты был один на представлении? — спросила девушка.
— Нет, я пришёл на представление с сестрой Олей. Её не освободили и она ещё там. Меня выпустили вместе с моим другом Максимом.
Видно было по мальчику, что спокойствие давалось ему с трудом, и он нуждается в помощи медиков. Хотя для подростка, Женька был на высоте и держался как настоящий герой. Не каждый смог бы так себя вести.