Джефф
В доме было слишком тихо.
Наверху не было слышно стука шагов, когда Кэти мчалась по коридору. Из ее спальни не доносилась кей-поп музыка. Никаких разочарованных стонов по поводу ее волос.
Я чертовски ненавидел совместную опеку.
На этой неделе Кэти была у своей матери. Мы занимались этим еженедельно в течение десяти лет. Разве не должно было стать легче?
Много лет назад, когда я учился в университете и получал диплом, это были недели, когда я зарывался носом в книги и закрывал ее отсутствие своей учебой. В разгар сезона озеленения я с головой уходил в работу, избегая дома с шести утра до восьми вечера. И в те часы, когда я был дома, я был завален проектами по реконструкции.
Вот только я был слишком продуктивен. Слишком эффективен. Дом был закончен, и я сомневался, что работа, которая лежала у меня на столе, продлится до четырех часов дня.
Нужно ли мне было новое хобби? Этим утром я уже позанимался в маленьком домашнем тренажерном зале, который построил для себя в подвале. Может быть, мне стоит подарить Кэти этого щенка? По крайней мере, у меня в доме было бы еще одно живое существо. Или, может быть, сегодня вечером я перестану бездельничать и начну приводить в порядок гараж.
Направляясь к входной двери, я бросил тоскующий взгляд на лестницу, затем достал свой телефон, чтобы отправить Кэти сообщение.
люблю тебя одуванчик
Надев пальто, я остановился в прихожей, ожидая ее ответа. В этом году она стала грамматическим полицейским, поэтому я намеренно проигнорировал знаки препинания и заглавные буквы, просто чтобы узнать ее реакцию.
Было ли это влиянием Деллы Адлер? Возможно.
За прошедшую неделю Делла всплывала в моих мыслях больше раз, чем я хотел признать. Я все время представлял себе ее шоколадные волосы. Эти карамельные глаза. Сладкий рот.
Вспышка вожделения ударила прямо в мой пах, заставив мой член дернуться. Блять. Это тоже случалось чаще, чем мне хотелось бы признавать.
Когда в последний раз у меня была такая реакция на женщину? С тех пор прошли годы. Ни разу с тех пор, как три зимы назад у меня был роман без обязательств с бывшей клиенткой. Мы оба были разведены и не хотели никаких обязательств, кроме секса.
По крайней мере, это было то, о чем мы договорились. Но это не помешало ей прийти четыре месяца спустя и попросить о большем.
Большего у меня не было.
Моя история свиданий была, ну… несуществующей. Ни разу в своей жизни я не водил женщину на ужин и в кино. Даже в старших классах. Даже Розали.
Я просто никогда не встречал женщину, с которой хотел бы встречаться. Добиваться. И в наши дни целью было ограничение осложнений.
Последнее, что мне было нужно, — это еще одна бывшая жена. Случайный секс на одну ночь и оргазм или два — это все, что я мог предложить. Даже тогда женщины не вызывали привыкания. В тот момент, когда я выползал из постели, все было кончено. Так что, черт возьми, было такого в Делле?
Я разговаривал с ней целых десять минут. И все же что-то в ней было… другое. Прочное. Может быть, потому, что Кэти все время говорила о ней. Потому что мне казалось, что я знал ее еще до того, как мы встретились.
В течение нескольких месяцев Делла была неотъемлемой частью наших бесед. Когда я спрашивал Кэти о школе, мисс Адлер обычно была частью ее ответа. Она была скрытым течением в наших текстовых потоках и грамматических разборках, которые раздавал двенадцатилетний подросток.
Каким бы ни был мой интерес к Делле, это пройдет, верно? Черт возьми, я сомневался, что когда-нибудь снова увижу эту женщину. Поэтому я выбросил ее из головы, быстро поправил свой член, затем снова проверил телефон — от Кэти по-прежнему не было ответа.
— Хм. — Ненормально. Кэти всегда быстро отвечала по утрам. Но, возможно, она отвлеклась, поэтому я убрал свой телефон и направился на улицу.
Я пришел в офис первым, но Корбин вошел через тридцать минут, постучав в дверь моего кабинета с желтой липкой запиской в пальцах.
— Доброе утро, Джефф.
— Доброе утро. — Я отсалютовал ему своей дымящейся кофейной кружкой. — Что случилось?
Он помахал запиской.
— Звонил Ганс. Хочет, чтобы ты ему перезвонил.
— Хорошо. Спасибо. — Я взял свой настольный телефон и набрал номер Ганса.
— Джефф? — ответил он после первого же гудка.
— Привет.
— Я просто отмечаюсь. Буду через секунду.
— Хорошо. — Я повесил трубку, затем схватил свой телефон, проверяя, нет ли сообщения от Кэти. По-прежнему ничего.
Мы все время переписывались. Когда она была с Розали, ей приходилось ездить на автобусе в школу и обратно, и за эти сорок минут она заваливала мой телефон пятьюдесятью сообщениями, потому что, хотя все ее сообщения были грамматически правильными, она никогда не включала два предложения в одно и то же сообщение.
Ты в порядке?
Я уставился на экран, ожидая, что эти три точки появятся в ответ на мое сообщение, но там было пусто. Поэтому я включил звук, чтобы он звонил всякий раз, когда она ответит, прежде чем отложить его в сторону, как раз в тот момент, когда Ганс появился в дверях моего кабинета.
Этим утром он был одет в потрепанную фланелевую рубашку, рукава закатаны до локтей, а подол не заправлен. Одно колено его джинсов было влажным, как будто он упал на снег снаружи. Его седые волосы были коротко подстрижены, но такие же усы выделялись сами по себе, густые и пушистые.
— Доброе утро. — Я отсалютовал ему той же кофейной кружкой, что и Корбину.
— Привет. — Он прошаркал внутрь и закрыл дверь. Ну, черт. Ганс никогда не закрывал дверь, даже когда у нас был приватный разговор.
— Понравится ли мне эта встреча? — спросил я.
— Да?
— Почему это прозвучало как вопрос?
Ганс усмехнулся и сел, закинув лодыжку на колено.
— Я перейду к делу. Я ухожу на пенсию.
Напряжение спало с моих плеч. О его выходе на пенсию можно было не беспокоиться, потому что этот человек не хотел уходить на пенсию. Это был третий раз за пять лет, когда он приходил сюда, чтобы объявить о своей отставке.
— Конечно.
— На этот раз я серьезен. — Он указал на мое лицо. — После этого сезона я ухожу на пенсию.
— Хорошо. — Я не купился на это ни на одну чертову минуту.
Моя догадка? Сезон приходил и уходил, и вместо того, чтобы назначать дату выхода на пенсию, он проводил зиму в разговорах о сотрудниках, бюджетах и специальных проектах.
— Ты мне не веришь, — сказал он.
— Нет. — Я сделал глоток кофе.
— Тогда, может быть, это тебя убедит. Я бы хотел продать тебе «Олкотт».
Моя рука застыла в воздухе вместе с кружкой. Это было что-то новенькое.
Во время предыдущих обсуждений он не упоминал о долгосрочных планах компании. Отчасти поэтому я никогда не верил, что он действительно уйдет на пенсию.