Брент подошел ко мне так близко, что я мог чувствовать вонь дрянного вина, пороха и пота. Я попытался юркнуть в проход, ведущий в подвал, но Брент схватил меня за шкирку, как нашкодившего котенка и потащил обратно, к прутьям решетки.
- Посмотри, малыш, на работу своего отца! – он прижал меня к воротам, заставляя смотреть на пожар в доме, напротив. - Тебе нравится?! Ты испытываешь гордость?!
- Брент, пожалуйста, - слезы текли по моим щекам, и я уже не мог их сдержать. – Отпусти меня! Я не виноват! Прости!
- Простить?! – он развернул меня лицом к себе. Рыжий свет факелов отражался в его глазах странным блеском, от которого мне стало еще страшнее. – А кто простит моего Лео?! В чем он был виноват?! Его завалило стеной, разрушенной этими страшными королевскими пушками. Я был там, я все видел! Моего мальчика больше нет, ты это понимаешь?!
Он поднял меня за отвороты куртки, словно я был куклой, и принялся бешено трясти.
- Брент, пожалуйста! Мне больно!
- И знаешь, что я решил, малыш? Если король забрал моего сына, я заберу его. Это справедливо! – он бросил меня на пол, и я ударился головой об прутья решетки. В другое время, я бы может заплакал, но сейчас меня больше волновала огромная секира, которую Брент держал в руке.
Господи, помоги мне! Он же совершенно сошел с ума!
– Ты не можешь этого сделать, Брент! – в отчаянье крикнул я. - Мы же были друзьями! Я же читал тебе книжку про рыцаря Ренальдо и колдунью Розамунду, помнишь?!
Вместо ответа, Брент откинул голову назад и зловеще расхохотался. Потом перехватил секиру, занес ее для удара, и…
За спиной внезапно взревел великан, подталкивая в спину горячим дыханием, а потом на меня обрушилось небо. Меня подбросило вверх, а потом я, видимо, потерял сознание, потому что следующим, что я увидел, были ступеньки перед входом. Боли не было. Вообще. Щека лежала в какой-то расползающейся по полу липкой луже, мерзко пахнущей медью и железом. Вокруг валялись огромные каменные глыбы, и дымящиеся обломки, в которых, приглядевшись, я узнал остатки витой решетки ворот. Однако, что это со мной? И где Брент?! Я попытался подняться, несмотря на то, что в ушах все еще гудело от удара, а ноги вообще отказывались подчиняться. И тут я увидел торчащую из-под обломков руку. Руку Брента – я не мог ошибиться! Эти мощные пальцы, покрытые жесткими рыжими волосами, я видел тысячу раз. И даже сейчас его пальцы крепко сжимали секиру, будто их обладатель еще не оставил надежду добраться до меня. Мне стало дурно - в груди расползался липкий тошнотворный холод, в горле пересохло, а в висках застучали сумасшедшие дятлы. Мне бы надо было уходить отсюда – обстрел не закончился и со всех сторон то и дело слышались новые взрывы, но я не мог себя заставить сдвинуться с места! Лишь смотрел в ошеломлении и ужасе на то, что стало с человеком, пытавшимся меня убить. Человеком, которого я считал своим другом…
Не знаю, сколько я простоял там. Может минуту, а может и час. Этот отрезок времени стерся из моей памяти, поскольку пришел я в себя уже у себя в камере. За окном разгоралось багровое, как вход в преисподнюю, мутное зарево. Я проблевался желчью, а потом долго отмывал запачканное в крови Брента, лицо. Я тер его мылом так, будто пытался содрать с себя кожу, и все равно мне чудились теплые брызги крови на щеках, лбу и крыльях носа, а от мерзкого запаха к горлу подступал комок. Под утро внезапно наступила тишина. Сначала я даже подумал, что оглох, но потом понял – обстрел прекратился. На ватных от слабости ногах, я подошел к окну. Первые рассветные лучи озаряли растерзанный город… Новый день…. Как странно – я его вижу, а вот Брент уже нет. Я смотрел на свою кровать, кривой столик, за которым я ел и такой же кособокий табурет, книги о Ренальдо и Канедской ереси так, будто видел их в первый раз в своей жизни. Потом мой взгляд упал на лук, с привязанной к нему стрелой. Совершенно автоматически я взял лук и подошел к окну. Что-то изменилось. Пространство словно ожило, превратившись в сеть мельчайших разноцветных нитей, словно я рассматривал вышитый на гобелене пейзаж. Сквозь нагромождение нитей можно было угадать знакомый мне до оскомины вид из окна моей камеры. Красные кирпичные крыши домов, мощеные улицы и вдалеке флюгер в виде петуха на здании ратуши. Петух был красивый. К нему вело множество нитей, а одна из них начиналась прямо около моего окна. Я отвязал веревку, поднял лук, и нацелил его прямиком на эту путеводную нить. Стрела вспыхнула, как искра и ушла в небосвод. На здании ратуши покачнулся петух….