Конюшни на Южной террасе я тоже нашел довольно быстро, и Двир беспрекословно вывел мне лошадь, да еще и дал с собой мешок овса, чтоб прокормить конягу на первое время. Естественно, как я и подозревал, породистым скакуном ее можно было назвать разве что в шутку, но, по крайней мере, вопреки моим опасениям, мэтру Гийому не всучили доходягу. Нет, это была вполне молодая и выносливая лошадь, просто очень уродливая. Если бы речь шла о собаке, я бы предположил, что речь идет о какой-то помеси таксы и болонки – лошадка была крайне лохматой и с такими короткими ножками, что ее вполне можно было принять за пони.
- Ты ей на ноги не смотри,- сказал конюший Двир, заметив, что я критически рассматриваю новое приобретение мэтра Гийома, - это горная порода. Они не красотой славятся, а выносливостью. Посмотри на эту гриву! Такую лошадь можно с собой и зимой на перевал брать – она не замерзнет! А что ноги короткие – так это только к лучшему: ей же не по полям скакать, а взбираться по горным кручам. Тут короткие ноги только дают преимущество.
Лошадь покосила на меня хитрым карим глазом, и громко заржала, будто соглашаясь с конюшим. Ну, а мне то что?! В конце концов, не я собирался ездить верхом на этой пародии на лошадь. Пусть мэтр Гийом радуется ее коротким ногам. Я скормил животине два кусочка сахара, и она безропотно позволила увести себя из конюшни. Мешок с овсом, я нагрузил ей на спину – в конце концов, мэтр Гийом возражал лишь против моего присутствия в седле, о грузах речь не шла.
Пристроив лошадь в сарае, налив ей воды в корыто, и дав овса, я помчался обратно на кухню – семейство тоже желало обедать. И обед им следовало приготовить и подать в строго определенное время. Особенного выбора у меня не было – следовало навестить мясника еще несколько дней назад, но в долг он нам больше давать мясо был не намерен, а денег заплатить ему мэтр Гийом не давал. Пришлось импровизировать - я соорудил из мясных обрезков и овощей какое-то подобие рагу. Мясо, правда, пригорело и было жестким как подошва, но остальное было вполне съедобным, так что критика со стороны Фарди была по крайней мере неуместна. Я ответил ему в том духе, что если ему так не нравится моя стряпня, то он всегда может взять эту почетную обязанность на себя, но энтузиазма мое предложение не вызвало. Вместо этого два великовозрастных племянника мэтра Гийома, принялись перешептываться, бросая в мою сторону ехидные взгляды. Судя по жестам, Лаймор рассказывал брату о своем утреннем подвиге. Вот ведь маленький с… сын! Я стиснул кулаки и вернулся к сковородкам. Нет смысла бить ему морду, мальчишке всего семнадцать, у него еще детство в одном месте играет. Хотя, мне тоже было не так давно семнадцать лет, но я и тогда не вел себя как последняя сволочь.
И это была лишь первая, и как выяснилось, самая приятная часть этого дня. Поскольку, вскоре после обеда, мэтр Гийом вручил мне ключи от усыпальницы, куда я должен был доставить тот самый "муниципальный заказ", вместе с указаниями куда идти и к кому обращаться в самом муниципалитете. Я не ел с самого утра, если не считать того, что успел перехватить, пока готовил обед, и был голоден как волк. Но теперь мне кусок в горло не лез. Посидев над остывшим рагу еще четверть часа, я понял, что дальше тянуть уже невозможно. Ладно, раньше начну, раньше закончу.… После этого я просидел за столом еще минут десять, уговаривая себя встать. И лишь, тогда, когда на кухню наведалась госпожа Матильда, вроде бы как попить водички, а на самом деле с целью проверить, почему это я сижу без дела, я смог найти в себе силы и выволочь себя за порог.
Муниципалитет находился на самой вершине горы, на так называемой Верхней террасе, и обычно, путь туда занимал достаточно много времени, потому что приходилось подниматься всю дорогу по разнообразным лестницам и переходам. На этот раз, как назло, дорога кончилась очень быстро. Слишком быстро – я даже запыхаться не успел. Муниципалитет представлял собой внушительное здание, построенное в стиле Эрингера Первого, с лепниной в виде ангелочков на стенах и мощных титанов, подпирающих портик на входе. Я делал вид, что любуюсь архитектурными изысками, и добросовестно пялился на фасад, пока мной не заинтересовался привратник. Пришлось показать ему записку от мэтра Гийома, и он тут же провел меня внутрь. И нет бы, заставил подождать, как делается в большинстве присутственных мест! Нет, довел меня до нужного отдела, и даже дверь открыл, зараза! Еще и под локоток поддержал, чтоб я и не подумал сбежать. А в отделе "Празднеств и похорон" – я еще успел мельком поразиться такому нелепому названию, сидели четверо письмоводителей, которые тут же уставились на меня с нескрываемым любопытством. Я протянул записку от мэтра Гийома самому толстому из клерков, справедливо рассудив, что он будет тут самым главным. Клерк прочитал записку, и немедленно приобрел такое выражение лица, будто страдал хроническим запором, что, по всей видимости было свидетельством напряженной работы мысли. Ну, конечно, я чужак… Ты впервые видишь чужака, который прислуживает автальонской семье, да еще и занимается похоронами муниципальных трупов.… Да, да, я тоже никогда с таким придурком не сталкивался, но это не повод, что б замирать на пятнадцать минут. В конце концов, он все же ожил, и жестом показал другому клерку, помладше рангом, провести меня на место.