Избавившись, наконец, от назойливого внимания хозяйки, я поднялся к себе в комнату, не переставая раздумывать над предстоящим делом. Комната, кстати, оказалась выше всяких похвал, впрочем, как и ужин, заказанный мною в номер – есть все же кое-какие преимущества в официально разрешенных гостиницах! Тут даже была ванна! Настоящая медная ванна эльфийской работы! Святые небеса, сколько же лет я не принимал ванну! В Канеде у меня была своя собственная ванна в спальне, но с тех пор как я покинул свой негостеприимный дом, купаться мне приходилось в основном в реках, да озерах, попадавшихся на пути, ну или, в крайнем случае, под дождем. А это, скажу я вам, удовольствие ниже среднего, особенно в ноябре. Да и городские купальни оставляли желать лучшего. Обычно это было просто прикрытием для публичных домов, так что просто помыться, туда не ходили. Приходилось оплачивать еще и услуги, в которых я совершенно не нуждался. Каждый раз, когда я говорил очередной вульгарной девице: «Потри мне спину, и ты свободна!», меня награждали потрясенно - жалостливым взглядом, говорившим «Такой молодой, а уже импотент!». Иногда это произносилось и вслух. Так что я иной раз предпочитал померзнуть, но искупаться в озере.
Предвкушая удовольствие, я позвонил в колокольчик. Прислуга, явившаяся на вызов, была той самой девушкой, которая принесла мне ужин. Сообщив, что я желаю, чтобы мне наполнили ванну, я уселся в кресло, и начал обдумывать план действий на завтра, как вдруг заметил, что девушка все еще не покинула комнату.
- Э-э-э, Бэтти, если я не ошибаюсь, вы что-то хотите сказать?
Девушка покраснела, но продолжала мяться у двери, по-прежнему не говоря, ни слова. Шатенка с пухлыми губами. Высокая, но не слишком. На левой руке кольцо – значит помолвлена.
- Я могу тебе чем-то помочь, милая?
- Возможно, господин хочет, чтобы ему помогли принять ванну? – наконец выдавила из себя девушка, не глядя на меня и краснея еще больше.
Так. Понятно. Я тяжело вздохнул и потер щеку.
- Нет Бэтти, всего лишь горячей воды. Четыре ведра. Будьте так добры распорядиться. Со всем остальным я справлюсь сам. – Я старался говорить как можно более ласково, но это не сильно помогло. Девушка залилась краской теперь уже по самую шею, и выбежала из комнаты, глотая слезы. Правильно, милая, возвращайся к своему жениху. Это для тебя самое лучшее.
И что все эти дурехи во мне находят? Я подошел к маленькому зеркалу на стене и с недоумением уставился на свое отражение. Рост средний, телосложение среднее, внешность обыкновенная. Ну, глаза зеленые, да нос ровный – так это разве редкость?! Таких молодых парней как я в любом городке как собак не резаных. Отчего же именно мне такое счастье? Причем, я ведь не только никаких усилий к этому не прилагаю, даже задумываться над этим не успеваю. Может именно это их и привлекает?! Я пораздумывал над этим феноменом еще пару минут, пока дюжие молодцы из обслуги наполняли мне ванну, но, стоило мне погрузиться в горячую воду, как все эти глупости мигом вылетели у меня из головы. О-о-ох, какое блаженство! Я с наслаждением откинулся на спинку ванны и закрыл глаза. Посижу так еще минутку… Или две…
… Наверно она бежала уже долго, и не раз падала – волосы растрепались, юбка была порвана в нескольких местах, руки ободраны в кровь. Наверно у нее уже не было сил даже позвать на помощь. Да и кто бы стал ей помогать в истерзанном захватчиками городе. Шуметь здесь было бесполезно и опасно – кто знает, кого именно может привлечь твой крик. На перекрестке улиц бедняжка в изнеможении прислонилась к стене дома. Молоденькая, совсем девчонка. Грудь ее лихорадочно вздымалась, она с ужасом вглядывалась в темноту переулка, надеясь, что ее преследователь отстал. Но ее надеждам не суждено было сбыться. Еще через мгновение в обморочном лунном свете появился тот, кого она так боялась. Он не торопился, растягивая извращенное удовольствие. Знал, что его жертве уже никуда не деться. Да женщина и сама понимала, что это конец. Она сделала последнюю попытку сбежать, но зацепилась своим деревянным башмаком за придорожный камень, и, нелепо взмахнув руками, рухнула на мостовую. Ее преследователю, видимо, уже наскучила эта игра. Он приблизился к жертве плавным, неуловимо быстрым движением, которым так славились воины его народа. Блеск стали, последний предсмертный хрип, и голова женщины отделяется от тела. Она катится вниз по мостовой, подпрыгивая, как мячик, оставляя за собой кровавый шлейф. Внутри меня все сжимается от рвотного спазма, но я не могу заставить себя отвести глаз от этого чудовищного зрелища. И тут убийца поднимает голову и смотрит прямо на меня. Я знаю, что он не видит, он не может меня видеть – я на третьем этаже, и свет потушен. Но он смотрит прямо мне в глаза и скалится своей безумной улыбкой, а потом поднимает окровавленный меч и торжествующе потрясает им над головой. Я не слышу, его слов, да мне и не нужно. Я и так знаю, что он кричит: « Дроу-Хас! Дроу-Хас!». Боевой клич воинов - дроу…