- В чем заминка? Передумал?! Или милорду перед выходом захотелось отведать завтрак?!
Вообще-то это было неплохая идея, да и отхожее место навестить не помешало бы, только произнести это вслух я не осмелился. Что-то мне подсказывало, что это было бы последней каплей в чаше терпения господина старшего дознавателя.
Он позвонил в колокольчик, и в комнату вошли три дюжих жандарма. И вот сейчас все должно было решиться – оденут мне наручники или нет…. Жизнь или смерть.… Да или нет…. Нет…. ФФухх. Я оттер со лба холодный пот. Кажется, пронесло.
- Сумку стоило бы взять. Возможно, там есть предметы, которые этот главный шпион потребует в качестве верительной грамоты - после пережитого волнения голос меня подвел, и мне пришлось несколько раз откашляться. Впрочем, старший дознаватель истолковал это по-своему.
- Что, о флакончике беспокоишься?! – спросил он с язвительной усмешкой. – Ничего, он пока побудет у меня. Потерпишь денек без сладких видений. Может быть, позже, я тебе дам чуть-чуть – за хорошее поведение.
Кажется, он принял меня за наркомана. Что ж, это мне только на руку. И, главное - сумку мы все же захватили.
Уже садясь в карету, он спросил меня:
- В докладе комендант сообщает, что поначалу ты наотрез отказывался от всех обвинений в шпионаже, и почти сумел убедить всех в своей невиновности. Зато на следующее утро сам во всем признался. Что ж на тебя так повлияло, если не секрет?
- Ну, комендант послал в столицу гонца проверить мою личность. И, в общем, когда я убедился, что сбежать мне не удастся, то решил во всем признаться.
- Вижу, твою честность оценили по достоинству, - хмыкнул старший дознаватель, рассматривая ссадину на моей скуле.
- Да, с рассерженной таксой лучше не связываться, - бормочу я, и, только услышав громкий хохот присутствующих, соображаю, что сказал это вслух.
- Ну, насмешил, просто до слез! – говорит старший дознаватель, отсмеявшись вволю. - А ведь комендант Хорнфлира действительно напоминает таксу, а, Дорт?
Дорт, один из жандармов, сидевших с нами в карете, с жаром соглашается.
- Да ты, парень, хохмач! – старший дознаватель по-прежнему улыбается, но от тона, которым он это произносит, мне становится не по себе. – Так куда едем?
… Жил-был в столице один человек, и было у него два сына. И к тому же был у него дом. Хороший дом, справный. Три этажа с палисадником, стены из ландифского камня, внутренний дворик с фонтаном. И расположение дома было самое, что ни на есть удачное - возле рынка с одной стороны, близко к реке с другой, и, когда Его Величество выезжал из столицы через Львиные ворота, он обязательно проезжал по этой улице. Из окна на третьем этаже его можно было разглядеть в подробностях. Братья, бывало, в детстве могли часами в окно глазеть на прохожих, а однажды они даже видели саму королеву-мать! Она велела остановить карету у ларька с вафлями, и восхищенные дети смогли лицезреть как она своей изящной рукой в красной бархатной перчатке передала мальчишке, торгующему в ларьке, деньги. В общем, дом был просто загляденье, сокровище, а не дом. Хозяин гордился им, заботился и украшал его изо всех сил, будто собирался там жить вечно. Одного только он не учел – что внезапно и скоропостижно скончается в самом расцвете сил, не выдержав болотной лихорадки. И два его сына останутся сиротами. Сына два, а дом один – такая вот несправедливость судьбы. И на похоронах отца будут они думать ни о своей злосчастной потере, а о том, кому достанется дом. А вопрос это был не простой, поскольку хозяин дома, не зная ничего о болезнях, подстерегающих охотника на болотах, заранее завещанием не озаботился. Простая и логичная мысль – дом продать, а деньги поделить пополам, братьям в голову почему-то не пришла. То ли из-за королевы-матери, то ли еще по какой причине, но для каждого из них дом был священным, и любая мысль о его продаже была просто кощунством. И делиться друг с другом они тоже не желали – каждый понимал, что в доме может быть только один хозяин. Через день после похорон в доме началась война. Поначалу все было в рамках приличий – все же родные люди, столько лет под одной крышей жили. Ну, подумаешь, дети подрались или жены друг другу колкостей наговорили – с кем не бывает! Но постепенно страсти накалялись, скрытое раздражение выплескивалось наружу, принимая все более дикие формы. Жене старшего брата кто-то подсыпал в чай отраву (та, правда, не сработала, но обеспечила бедной женщине незабываемую ночь в объятиях ночного горшка). В ответ другая сторона натерла половицы на лестнице, ведущей в южное крыло, и младший сын второго брата упал и сломал ногу. Естественно, такое не могло остаться безнаказанным. И вот, маховик ненависти раскачивается все шире, все яростней, захватывая по пути даже тех, кто раньше и помыслить не мог что может быть способен на такие поступки. Смерть была всего лишь делом времени. И так ли уж важно как это произошло и в ответ на что. И что на самом деле никто не собирался доводить дело до греха. Просто шутка вышла из под контроля, а в результате погиб невинный ребенок. Его изломанное маленькое тело лежало посреди внутреннего двора, того самого с фонтаном посредине, и каждый, из столпившихся вокруг него людей понимал – война вступила в новую фазу. Теперь пощады не жди.