…Канеда.… Сколько лет я там не был…. С тех пор, как меня изгнали…. Странно, я обнаружил, что совершенно не тоскую по людям, оставшимся там – да и с чего бы?! Те, кто был мне дорог, давно в могиле, а тех, кто остался, я и сам не хотел видеть. А вот сам город являлся мне во снах: пестрый и шумный, живущий своей жизнью, с тремя рынками, двумя тюрьмами, живописной речкой, делящей его на две половины, купеческими лавками, ломящимися от гвоздики и камфары, муската и шелка, сандалового дерева и прочих диковинок, извилистыми уютными улочками и опасными кварталами доков. Эти сны приносили светлую тоску об утраченном, о доме, в котором я был нежеланным, о родных местах, которых мне не суждено было посетить вновь. И вот теперь, когда я почти уже смирился с этим, Марти подбрасывает мне этот заказ. Я опять достал сверток и принялся его рассматривать. Сверток как сверток. Совершенно обычные листки бумаги. Впрочем, разве важно, что именно приведет тебя домой? Это ведь всего лишь повод…
Я шел в Канеду не чувствуя усталости, совершая за один день двойной переход, не делая даже привалов. Только по ночам я давал своему измученному телу передышку, да и то лишь на несколько часов. За три дня я пересек Великие болота, еще два дня ушло, чтобы преодолеть Хисфинский перевал. Надо сказать, что мне еще повезло, что у болотных тварей это был сезон спаривания, а гномы находились в состоянии временного перемирия с людьми, поэтому я шел практически без задержек. Осталось лишь пересечь Кейдарский лес, отделяющий земли гномов от Канеды, и я буду дома. От счастья я просто как на крыльях летел. Ну и долетался.
На большой торговый тракт я вышел уже ближе к столице – возле границы можно было легко нарваться на пограничный разъезд. Зато возле большого города дорога всегда забита народом, и одинокий путник вызывает меньше подозрений. Если повезет, можно прибиться к какому-нибудь торговому каравану, и тогда въезд в столицу вообще пройдет как по маслу. Дорога действительно была запружена народом – в этом я был прав, только каким! Нищие, бездомные попрошайки, какие-то мрачные переселенцы, шайки лихих людей, высматривающих в этом море нищеты, чем бы поживиться, брошенные дети, выпрашивающие на хлебушек…. На секунду мне показалось, что я ошибся и попал не туда. Но нет, это действительно была Канеда, и город стоял по-прежнему на том же месте. Только он что-то мало общего имел с тем великолепным местом из моих воспоминаний. Когда-то оживленные площади были пусты, лавки стояли заколоченными, а лица горожан.… С каких это пор у славящихся своим добродушием и приветливостью канедцев появились такие унылые выражения лиц?! Я не узнавал свою страну.
Человек, которому я должен был передать посылку жил в доме на центральной площади. Уже подходя к ней, я заметил необычно большую толпу людей – просто яблоку негде было упасть. С трудом протолкавшись через это сборище, я все же нашел нужный дом, и после тщательного осмотра, был допущен внутрь. Хозяин дома так обрадовался доставленным мною бумагам, что даже пригласил меня в свой кабинет, и не принимал никаких отказов, пока я не согласился с ним отобедать. Да я, впрочем, не сильно и упирался.
- Вы даже не представляете, сударь, как ви нас виручили! – акцент в его речи все еще чувствовался, хотя по его словам, он прожил в Канеде уже много лет. – Ми уже много лет ведем тяжбу с нашими конкурентами, но у тех есть связи в перлюстративном отделе, и вся наша корреспонденция просматривается! Вся! Они знают все наши ходы, и опережают нас на шаг вперед. Но теперь, - хозяин дома триумфально потряс привезенным мной свертком, - их ждет большой сюрприз!
- А что это за собрание на площади? – спросил я, принимаясь за закуски. – Какой-то местный праздник?
- Да нет, - хозяин дома небрежно махнул рукой, - будут вешать очередного самозванца. Поверите ли, - продолжал он, не замечая, как у меня округляются глаза, - когда я снималь дом на этой площади, то думаль, что окажусь в центре всех событий: шествий, карнавалов, ярмарок…. Но в этой варварской стране не умеют веселиться! Только казнить! Каждые полгода, а то и чаще, здесь вспыхивает очередной бунт, король его подавляет, и самозванца вешают – вот и все развлечения, которые здесь бывают! И все равно эти глюпые крестьяне не успокаиваются. Вот увидите – повесят этого, через несколько месяцев объявится следующий самозванец!
- Но почему? – охрипшим голосом спросил я. – Отчего все эти бунты? Народ не устраивает здешний король?