Уже почти рассвело и по солнечным лучам, проникающим в комнату сквозь занавески, можно определить, что уже часов шесть или около того. В отражение зеркала на меня смотрел подозрительного вида парень с неопрятной щетиной и воспаленными глазами. И как Донна еще меня терпит? Н-да, последний раз я брился в Хорнфлире перед арестом. Кажется, с тех пор прошла целая вечность. Я задумчиво поскреб щеку. Если признаться честно, то бриться я не любил. При любой возможности я отращивал себе небольшую бородку и на этом мои заботы о собственной внешности заканчивались. Но в большом городе приходилось приводить себя в порядок – в моде были гладко выбритые подбородки. И, если я не хотел привлекать к себе излишнее внимание – а я не хотел, то мне стоило придерживаться здешних представлений о прекрасном. В любом случае, бритье, как и всякий другой ритуал, меня успокаивал. Мои руки сами совершали нужные движения, соскабливая со щеки остатки щетины, и осторожно прикасаясь к ямочке на подбородке, а мысли мои были так далеко, что я даже вздрогнул, когда Донна позвала меня завтракать. Парень с воспаленными глазами тяжело вздохнул – ему предстоял тяжелый день.
Глава 6.
Больше всего королевский советник Трудо напоминал тыкву. Большую такую круглую тыкву с зеленым хвостиком. К этому выводу я пришел после долгих наблюдений и размышлений на эту тему. Другой темой для моих размышлений была мысль о том, что я вообще здесь делаю. Поскольку если больше всего королевский советник напоминал тыкву, то меньше всего человека замешанного в странной истории с демоном. Это был жизнерадостный розовощекий толстяк, любитель простых жизненных радостей – таких как вкусно поесть, в основном. За те неполных шесть часов, которые я провел в подворотне напротив его дома, он уже совершил четыре приема пищи и готовился к пятому. Со своего места я прекрасно мог видеть, как он располагается в кресле, повязывает вокруг шеи салфетку и примеряется к целиком запеченному гусю, поставленному перед ним слугой. Гусь выглядел в высшей степени аппетитно, с запеченной корочкой и яблоком в клюве. Я невольно сглотнул слюну. Легкий завтрак, которым меня накормила Донна, давно испарился, не оставив после себя даже воспоминаний, и желудок настойчиво напоминал о том, что неплохо бы туда чего-нибудь закинуть. С тяжелым вздохом, я приказал желудку потерпеть, поскольку сначала я должен был дождаться, когда из дома королевского советника выйдет некий человек, с которым мне было чертовски необходимо перекинуться парой слов. То, что он решил посетить именно этот дом и именно сегодня, могло быть знаком судьбы, а могло быть и простой случайностью. В любом случае, я был намерен этим воспользоваться, чтобы это не значило.
Наконец, ворота приоткрылись и оттуда бочком выскользнул человечек, несущий под подмышкой небольшую коробку. Я терпеливо подождал, пока он свернет с оживленной улицы в сумрак подворотни и вышел из тени.
- Привет, Пиявочник!
Человечек вздрогнул, и чуть было не выронил коробку.
- Ох, это ты! Черт тебя подери, парень, ты меня до смерти напугал!
- А я-то думал, что тебе и черт не страшен! – деланно удивился я. – В любом случае, у меня к тебе деловое предложение.
- Только не говори, что ты опять хочешь лишить меня моих девочек! – запричитал Пиявочник. – Они же для меня как родные!
Вот так каждый раз – знает же, что в накладе не останется, но привычка торговца велит набивать себе цену и жаловаться до последнего.
- Ладно, ладно, - прервал я его нытье. – Мне нужны лишь те пиявки, которыми ты поработал над жильцами этого дома. Две, которыми ты пользовал женщин и одну от хозяина дома.
- А ты откуда об этом знаешь? - Пиявочник от удивления даже жаловаться перестал.
- Неважно. Так сколько ты за них хочешь?
Вот тут начался настоящий торг. Впрочем на сей раз Пиявочник позволил уговорить себя достаточно быстро – то ли уже привык ко мне, то ли терялся в догадках о том, как я мог узнать что он делал в доме королевского советника. Во всяком случае, торговался он больше для приличия. Без привычного огонька. И через каких-то полчаса мы благополучно сошлись в цене.