По потолку гуляли мутные тени. Судя по темноте за окном, уже был вечер, а значит, я проспал почти весь день. Тем не менее, вставать мне совершенно не хотелось – проклятый сон выбил меня из колеи. Вот спрашивается - к чему же мне приснился сон на этот раз? Никакой связи, кроме того, что вчера я слишком долго занимался тыквенным господином Трудо, а во сне фигурировали тыквы, мне в голову не пришло. Я вновь закрываю глаза, как будто это может спасти от начинающейся головной боли или от нежеланных воспоминаний. Говорят, некоторые умеют находить компромисс со своей памятью, заглушать в себе этот тонкий надоедливый голосок. Раньше я думал, что у меня это тоже получается и довольно неплохо, но сегодняшний сон доказал обратное. Как наяву я вновь чувствовал земляной запах яблок, влажного грунта в тени деревьев, навсегда связанные для меня с гневом, болью и бесконечной виной, тем более непонятной, что я не могу вспомнить в чем же именно я виноват. Красивая темноволосая женщина, осуждающе уставившаяся на меня, неуклюжего чурбана – да, для моей матери я был виновником всех бед. А если же мне все же удавалось сделать что-то выдающееся – что ж, я всего лишь оправдывал свое существование.
Открываю глаза – за окном непогода разошлась не на шутку. Неплотно пригнанное стекло дрожит под порывами ветра, а тревожная барабанная дробь дождевых капель может довести до помешательства своим нудным однообразием. Головная боль, отпустившая меня до поры до времени, пытается вернуться снова. Надо бы умыться. Я заснул вчера, как и был в грязной рубашке, порванной на груди. Снимаю ее через голову. В комнате холодно, но я весь в поту. Грудь тяжело вздымается и блестит от испарины, на ней грязные разводы от пыли и кладбищенской земли. Надо же, а я-то думал, что оставил все это далеко позади, что все эмоции и обиды давно улетучились, оставив после себя пустоту. Но оказывается, моя шкура была совсем не такой толстой, как я представлял себе, и меня еще можно было ранить и достаточно больно.
Из всех удобств в этой таверне был лишь медный таз и кувшин с ледяной водой. Я невольно вспомнил шикарную ванну из Горна Цветов. Как же быстро человек привыкает к хорошему! Вода звонко падала в большой таз. Струйки воды текли за ушами и по голой спине. Умываясь, я думаю, что оправдывать свое существование - это не так уж и мало. Во всяком случае, у меня есть цель в жизни. Много ли людей могут похвастаться этим? Конечно, я хотел бы чувствовать что-нибудь кроме долга. Я хотел бы быть свободным, я хотел бы радоваться рассвету и первому дождю и не ломать голову над загадками потусторонних паразитов. Но у меня есть работа, которую я должен сделать, люди, которых я должен спасти. Я помню свои долги. А значит, я начинаю охоту.
Глава 8.
В свое время Наставник пытался преподать мне основы военного дела и стратегии – не знаю зачем. Возможно, считал, что для королевского сына это необходимо. Я дико скучал на этих уроках. Никакой склонности к играм в войну у меня никогда не было, к тому же я точно знал, что ни рыцарем, ни королем мне быть не суждено, а потому пропускал всю военную премудрость мимо ушей. Но кое-что я все же запомнил. Главный секрет успешной военной компании, говорил Наставник, это не количество солдат, и не хорошее состояние вооружений, и не опытность командиров. Главное, говорил он, это достаточное количество припасов и снарядов, а также бесперебойное снабжение войск питанием и снаряжением. Сытый солдат – храбрый солдат, говорил Наставник, поднимая палец к потолку. Солдату, который вынужден грабить окрестные села, чтобы не умереть с голоду, бесполезно рассказывать о патриотизме и прочих высоких материях. Так вот, прежде всего мне нужно было проверить состоянии своих припасов и снаряжения. И состояние их было плачевным: деньги и экстракт Ильясского корня у меня забрал Старший дознаватель, сменная рубаха была последней, чертополох закончился, да и колец больше не осталось. Повелитель темных эльфов в свое время дал мне ясно понять, что помощь с его стороны будет выражаться в полезных советах и указаниях, так что в финансовом плане я мог рассчитывать лишь на самого себя. Что ж, придется импровизировать.
На звонок моего колокольчика явилась прислуга из таверны. Развязная девица небрежно поигрывала древком швабры, гоняя его между ладонями, строила глазки и недвусмысленно норовила вывалить из глубокого выреза свой впечатляющий бюст. Тем не менее, она согласилась постирать и заштопать мою рубаху, за одну из серебряных пуговиц, которые я оторвал от камзола Донниного покровителя. Еще двумя пуговицами я заплатил за комнату и ужин (в моем случае завтрак) а также кое-какую информацию. Но они того стоили. Рубаху я получил уже к утру, добавил девице последнюю пуговицу за скорость и качество выполнения заказа, и та удалилась вполне довольная, кинув напоследок оценивающий взгляд на мой торс.