- Баллада, ха! – встрял в наш разговор Толстый Мо. – Да за такие дела у нас в деревне вас бы не стихами - батогами бы угостили! Это ж надо такое удумать – к замужней бабе клинья подбивать! Да будь я на месте этого прокурора, я б назавтра собрал всех студентов на площади, и проверил бы – кто без шляпы-то пришел. Вот его-то, голубчика, я б так отходил – мама родная не узнала бы!
Мы с Гаем переглянулись – толстяк был прав, это было самым логичным развитием событий.
- Вот черт! Где ж до завтра шляпу взять? – растерянно проговорил Гай. – Все лавки-то закрыты... Может одолжить у кого?
Как назло, компания письмоводителей уже покинула таверну. После полуночи в «Падающем листе» оставались только бесшабашные студенты, которым не нужно было спозаранку являться в контору, но у них шляпу не одолжишь – самим нужна!
- Будете знать, как по бабам бегать! – злорадно заключил Мо, глядя на наши метания.
Вообще Толстый Мо был самым практичным человеком в нашей компании – сказывалась крепкая деревенская хватка. Глядя, как основательно он обсасывает баранью косточку, я поневоле задумался о том, какая все-таки странная штука – судьба, и какие финты она вытворяет с людьми. Жил вот себе простой деревенский парень – здоровый, румяный, работящий, родителей чтящий. По праздникам любил и чарку опрокинуть, ну и за девками приударить – как без этого! И всех-то мыслей в голове было разве что о том, что забор поправить надо, да отдадут ли за него мельникову дочку, и если да – то, сколько приданного за нее дадут. И вдруг совет Долины решает, что лучше потратить деньги на обучение своего собственного мага, чем каждый раз во время засухи приглашать за огромный гонорар городского, да еще и терпеть его издевки над деревенской сиволапостью и тугодумием. И жребий падает ни на кого иного, как на нашего Мо! Вот уж кто ни сном ни духом, даже в мыслях не было! А, поди, ж ты – выбрали именно его! Во-первых - сын старосты, во-вторых – толстый, значит, ест хорошо. Ну, а кто хорошо ест, тот хорошо и работает, это и дураку известно. И так вот наш Мо, неожиданно для себя, пакует узелок, кланяется родителям и отправляется в далекую и непонятную Тиариссу грызть гранит науки – и это вместо сенокоса! Гранит, надо сказать, оказался твердым и невкусным, а проклятые науки никак не хотели лезть Мо в голову – ну, не привыкла голова думать! Вот руками что-нибудь поделать – это да! А просиживать целый день на лавке, да мозги напрягать, ох и тяжко…. Единственное, что удерживало толстяка от того, чтобы плюнуть на все и вернуться обратно в деревню, была та астрономическая для деревенского парня сумма, которую заплатили за его обучение. Отец Мо перед самым отъездом шепнул ее тому на ухо, зная, что будет для сына лучшим стимулом. И оказался прав – не мог Мо допустить, чтоб такие деньги даром пропали. Ну не мог и все! И с плачем и скрежетом зубовным, заставлял себя подниматься каждое утро с кровати, чтобы опять усесться на ненавистную лавку в не менее ненавистной аудитории и попытаться запихнуть в свою несчастную голову хоть крупицу знаний. Единственное, что утешало – после первого курса его в отличие от нас ожидала упрощенная программа обучения – исключительно погодная и лечебная магия – а деревенскому магу больше и не надо. Так что через полтора года, с божьей помощью, Мо уже сможет вернуться в родные пенаты. Но для этого нужно было сдать Летний Экзамен – ужасное испытание, вызывающее у первокурсников страх и трепет душевный. Его судил сам Ректор, собственной персоной, и каждый год не менее половины студентов после Летнего Экзамена отправлялись восвояси. Не помогали ни деньги, ни связи и не мольбы. Ректор был настолько же беспристрастен, насколько и беспощаден и ценил лишь знания. Нет, не так – Знания. С большой буквы «З».