Но все эти неприятности компенсировались знакомством с Гаем. Он был для меня чем-то вроде райской птицы попугая – такой же яркий, экзотичный и безумно болтливый. Первое время я просто пялился на него не в силах поверить, что человеческое существо способно произносить столько слов в минуту. К Гаю тянулись люди, его звали на вечеринки, гулянки и посиделки, и он всегда брал меня с собой в качестве… не знаю уж кого. Я на таких мероприятиях обычно забивался в кресло и лишь наблюдал со стороны за всеобщим весельем. Ну и после пьянки я волоком оттаскивал его тело к нам в комнату – это было единственной пользой, которую я ему приносил. Но даже таким образом я испытывал ни с чем не сравнимое удовольствие от его общества. Благодаря ему впервые в жизни я был частью чего-то. Частью студенческого общества, частью учебной группы, частью компании. Люди обращались ко мне, задавали вопросы, и вообще вели себя со мной, как с обычным человеком, а не.… В общем, не так как со мной обращались в Канеде. Там я себя чувствовал чем-то вроде прокаженного. Я всегда существовал отдельно от всех остальных. После того, как скончался Наставник, я вообще начал опасаться, что мой язык атрофируется за ненадобностью. Так что неудивительно, что первое время, после поступления в Академию, я вел себя как дикарь – шарахался от людей, не понимал шуток, отвечал с опозданием и невпопад. Потом, правда, я немного оттаял, и перестал напоминать каменного истукана, но кличка "Молчун" осталась. Да я и не возражал – в любом случае я предпочитал слушать, а не говорить. Так что в этом отношении мы с Гаем замечательно подходили друг другу.
Сама учеба в Академии не представляла для меня особых сложностей. Наставник хорошо меня натаскал, так что я неплохо читал на древнеимперском и умел сосредоточиться на материале, не важно, насколько скучным или сложным он был. Один раз я за ночь написал десятистраничный реферат о сочетании элементов и за себя и за Гая. Наверно именно это и имел ввиду брат Олли, когда говорил, что у меня бывают проблески. Кстати, что это он сегодня пожаловал? Обычно он баловал нас своим обществом не чаще чем раз в месяц, когда приносил Олли деньги, а это было не далее чем неделю назад. Мне ли не знать, мы по этому поводу устроили такую пирушку, что даже привычный ко всему комендант дортуаров пригрозил нажаловаться на нас ректору, если мы немедленно не разойдемся и не прекратим безобразия. Олли с Гаем устроили соревнование в пьяный искряк – это как обычный пьяный друм, только в стаканы из под пива бросаются не монетки, а элементы огня (учебные Искры мы стащили у того же коменданта). В остальном, правила такие же – кто попал в стакан, пропускает круг, остальные обязаны выпить. Обычно уже к пятому кругу мы все лыка не вязали, но веселились всегда от души. Весело было и в прошлый раз, правда, только до того момента, когда Гай попал своим огоньком прямиком в бочку с пивом. Пожар, который возник, едва не уничтожил половину дортуара. Нам пришлось осушить все фонтаны в радиусе мили, чтобы справиться с огнем. И гуляли мы именно на те деньги, которые получил Олли (наши то испарились еще в начале месяца). Или это не Раймонд сегодня пришел, а Эл? Я их с трудом различаю. Да нет, берет носил только Раймонд, у Эла фетровая шляпа. Значит.… Ну да, как раз месяц прошел. Теперь понятно, отчего Олли был сегодня не в духе.