- Знаешь, я купила домик в одном живописном провинциальном городке, - мечтательно проговорила Донна. – Там везде на окнах фиалки и за домом маленький садик с вишневыми деревьями. Я так бы хотела тебе его показать!
Ну вот, опять! Нет, этот раз точно будет последний! И бежать, бежать, пока она не решила, что я буду подходящим отцом ее будущим детям! Следовало срочно поменять тему разговора.
- Возвращаясь к нашим баранам, - я позвонил в колокольчик, и приказал прибывшей на зов горничной сервировать обед. - Ты так и не назвала мне обладателя герба с лилией.
- Ах, этот! – Донна уселась перед зеркалом и принялась поправлять прическу, слегка помятую в процессе наших «занятий» на кушетке. – Зачем тебе только сдался этот кретин?
- А он кретин? – очень полезная информация.
- Да, из худших. Говорит мне сальности, грубит прислуге и партнерам по игре, строит из себя принца, а сам экономит на чаевых.
- Так а зовут его как? – мне уже порядком надоело перечисление его недостатков.
- Буду я еще его имя запоминать! – фыркнула Донна, подводя брови. – Какой-то нуджетатский герцог.
В этом была своя логика. Корень Ильяса привозили именно из Нуджетат.
- Значит он завсегдатай? – задумчиво проговорил я. – А сегодня он будет в "Короне"?
- Да будет наверняка, он у нас каждый вечер торчит, как будто там медом намазано, - бросила Донна, поправляя локон. Затем, видимо, смысл моих вопросов дошел до ее хорошенькой головки, и она обернулась, уставившись на меня вопрошающим взглядом. – Неужели ты собираешься сегодня на игру?
- Думаю, сегодня самое время завести новые знакомства среди нуджетатской аристократии – подмигнул я ей. – Подбери мне какой-нибудь соответствующий костюм, а я позабочусь о туфлях.
Донна издала сдавленный вопль счастья и вприпрыжку вылетела из комнаты. Неизвестно, что радовало ее больше – очередное прибавление в кошельке или возможность нарядить меня так, как ей вздумается. "Корона" была самым элитным игорным домом, так сказать только для толстосумов и высшей аристократии, и выглядеть там нужно было соответствующе, иначе меня бы там и на порог не пустили. Я терпеть не мог все эти тяжелые парики, шелковые панталоны, накрахмаленные рубахи, в которых я чувствовал себя как рыба, которую запекают в фольге. Но особенно я ненавидел пудрить лицо и – о!! обязательная мушка над верхней губой! Я чувствовал себя как дешевая потаскуха, но выбора не было – такова мода и такова жизнь. Донна же в отличие от меня моду любила, разбиралась в ней от «а» до «я», более того она была той, кто эту моду создавал и формировал. Каждый такой выход в свет давал ей возможность вволю поиздеваться надо мной, примеряя по десять раз разные парики, сюртуки и камзолы (в куклы она в детстве не наигралась, что ли?!), проверяя в чем я выгляжу лучше. По мне так я в любом костюме выглядел одинаково смехотворно, но с Донной, когда она входила в творческий раж, разговаривать было бесполезно. Оставалось покориться судьбе и молча терпеть издевательства.