Пока распорядитель сдавал карту, я исподтишка наблюдал за сидящим напротив брюнетом. Громкий голос, вальяжные жесты, презрительная ухмылка – Донна права, он действительно самодовольный кретин. Первый проигрыш он воспринял спокойно, тем более, что тот был небольшим. Я дал ему несколько партий отыграться и уверовать в собственную гениальность. Так и есть – ставка взлетела, и нуджетатец с широкой самодовольной улыбкой сдвинул нужное количество фишек в центр стола. Сбоку раздалось: «Выбываю» - маркиз сбросил карты, и с недовольно поджатыми губами покинул наш стол. Н-да, провинциальная аристократия толщиной кошелька никогда не отличалась. Коммерсанты пока держались. Нуджетатец первым открыл карты: «Хвост кометы». Комбинация неплохая, но моя «Королева кубков» была куда сильнее. Под раздраженным взглядом нуджетатца, я сгреб к себе внушительную стопку фишек. Смотри, смотри…. За просмотр денег не берут. Я послал ему свою самую очаровательную улыбку, получив в ответ неопределенную гримасу, которую можно было одновременно трактовать и как: «Мои поздравления» и как: «Ничего, ничего, в следующий раз я тебе задницу надеру!». Ну, это мы еще посмотрим. Игра продолжалась, карты разлетались из рук распорядителя как птицы. Глаза собравшихся сверкали с каждым кругом все более возбужденно, воздух наполнился почти ощутимым напряжением. Нуджетатец наблюдал за соперниками снисходительно, игриво постукивая пальцами по ребристым бокам тысячных фишек. У него были для этого основания – судя по меткам на картах, у него была «Светлая луна». У остальных игроков дела шли далеко не столь радужно – все чаще в ход шли ругательства на разных языках – чем цветистей, тем выше ставка. Уже трое сложили карты, не выдержав напряжения. На столе лежало уже целое состояние, повинуясь эйфории азарта возле нашего столика столпились чуть ли не все посетители «Короны». Вот и еще двое выбыли. Мы остались с нуджетатцем один на один. Его сосредоточенный изучающий взгляд остановился на мне. В черном глазу дрогнула смешинка, угол губ пополз вверх и под изумленное аханье публики, он выдвинул в центр стопку самых крупных фишек. Сто тысяч на кону. Краем глаза я заметил напряженное лицо Донны, стоящей напротив меня. «Выбывай, выбывай, что ты делаешь?» - молили ее глаза.
- Ваш блеф затянулся, юноша, - с сильным акцентом произносит нуджетатец, выпуская в мою сторону струю едкого дыма. При его богатстве мог бы курить табак и получше. – Мой совет - заканчивать его пока не поздно. Я долг в рассрочку не принимаю.
Я ж тебя до панталон раздену! - мысленно обещаю себе я, под угодливое хихиканье окружающих. – Пойдешь домой одетым в стиле Голого Модника.- И поднимаю ставку.
- Что ж, я вас предупреждал, - с досадой тянет мой соперник. - Думаю это самое время открыться. Ухмыльнувшись, он по очереди переворачивает карты, демонстрируя всем свою «Светлую луну».
- Это будет вам уроком, - начинает он фразу, но не заканчивает, поскольку я тоже переворачиваю карты.
- «Темная луна» бьет «Светлую» - объявляет распорядитель, и под изумленные возгласы присутствующих, я сгребаю к себе внушительную горку фишек. Небрежно бросаю одну из них распорядителю и встаю из-за стола. Вернее пытаюсь встать, так как мой соперник вдруг хватает меня за рукав.
- Стойте! - от волнения его акцент стал еще более заметным. – Я требую еще одну игру. Я должен отыграться! Вы не имеете права…
- Имею, имею, - отвечаю я, аккуратно высвободив рукав. – Вот хозяин вам подтвердит.
Хозяин «Короны» действительно протискивается вперед и берет бразды правления в свои руки.
- Правильно ли я вас понял, сударь, вы желаете сыграть еще одну партию? – важно надувая щеки, спрашивает он у нуджетатца. – А есть ли у вас что-либо поставить на кон?
- Вот! – мой соперник срывает с себя кольца и бросает на стол. – Эти кольца стоят тысяч двести! А это – вообще бесценно!
Последнее кольцо представляет собой печатку с изображением той самой лилии, которую мне нарисовал Мирлех. Родовое кольцо, передается от отца к старшему сыну, как символ правообладателя. Его потеря означает потерю прав на титул. Нужно быть последним идиотом, чтобы рисковать таким кольцом ради чего бы то ни было. Но нуджетатец уже вошел в раж.