Мэтр Дуани оказался здоровенным мужиком по уши заросшим бородой. В мастерской помимо него работали его два сына – такие же бородатые и пузатые жлобы, жена и дочь – невзрачное неприметное существо, лет двадцати от роду. Я представился им налоговым инспектором, проверяющим донос, так что мастерскую они показывали мне охотно и на вопросы отвечали подробно и обстоятельно. Нет, никаких запрещенных материалов они не использовали. Из плавильного горшка расплавленное стекло выливали на ровную поверхность и разравнивали вальцом. Ну и еще смачивали уже раскатанное стекло ртутью и приклеивали на поверхность зеркала тонкую оловянную фольгу – вот и вся технология.
- Это ж надо кому-то придумать глупость такую, - не скрывая возмущения, сказал мэтр Дуани, выпустил в сторону длинную струю черной от табака слюны, - будто мы гномов нанимаем! И какая ж гнида могла на нас такой донос накатать?!!
- Наше дело – проверить! – ответил я, гордо задрав брови, - а кто написал, сие нам неведомо. Такова наша должность - за порядком следить.
- Порядок, это да.… Без порядка оно, конечно, никуда… - он почесал в затылке. – А тут, господин хороший, извольте видеть, дочка моя сидит – оправы для зеркал шлифует. Встань, корова, встань, - это уже дочке. – Поклонись. Да ниже кланяйся – тут господин из налоговой пришли, не какая-нибудь шваль!
Девушка послушно сделала неуклюжий реверанс, не поднимая на меня глаз и нервно комкая руками подол платья, после чего уселась на место и вернулась к работе.
- Вот уже корова, прости господи, - сказал с досадой мэтр Дуани. – Двадцать пять лет девке, никак жениха не найдет. Так на моей шее и просидит всю оставшуюся жизнь. Сколько раз говорить тебе – как видишь парня какого, так улыбнись ему, да лиф пониже опусти, да глазками постреляй. Так нет же – брови насупит, и давай тряпкой шуровать!
В продолжении его речи девушка по-прежнему не поднимала глаз, лишь все больше вжимала голову в плечи. Мне стало ее жаль.
- Как говорится, ребенок послан тебе господом, так люби его аки дар господень, каким бы он ни был, - произнес я, задирая вверх палец.
- Та если б бог послал, а то по страховке получили,- мэтр Дуани опять сплюнул, чуть было не попав мне на туфли. – Дочурка моя, при пожаре угорела , когда ей всего 8 годиков было, так хорошо, что я за год до того на оберегание записался – тесть мой, земля ему пухом, тогда еще жив был. Умнейший человек! Глава гильдии, и правила знал и грамоте был обучен. Это он меня уговорил. Так после пожара мне и дом отстроили, и другой ущерб, какой был, возместили. А вместо дочки погибшей, подобрали сиротку таких же лет из приюта. И все бы хорошо, так девка-то порченная оказалась. С людьми говорить не умеет, дичится, хорошо хоть к работе способна, а не то я б эту страховку по камешкам разнес.
- А дерево для рам вы откуда получаете? – спросил я, вклинившись в его речь, поскольку подробности его личной жизни были, честно говоря, излишними.
- Из северных лесов, - с готовностью ответил хозяин мастерской. – Мой троюродный брат на сплаве леса бригадиром устроился, так что я все получаю в срок и лучшего качества. И цены божеские. Если господин интересуется, я могу устроить скидку - дерево самое лучшее, и для шкафа пойдет, и для стола. А какие гробы выходят, любо-дорого посмотреть!
Заверив достопочтенного мэтра в том, что мне еще рановато думать о гробах, я вывалился, наконец, из душной мастерской на свежий воздух. На улице уже начинало смеркаться, разыгравшийся ветер играл в вышине густеющими облаками. Было холодно, и все сулило ещё более холодный вечер и ночь. Надо полагать, что поездка на север сегодня вряд ли состоится, да и вообще это след оказался ложным, так что проверять его не было никакой необходимости. Было совершенно очевидно, что эти люди имеют такое же отношение к демонам, как гномы к балету. В самом деле – как неопрятный мэтр Дуани, почесывавший волосатое пузо, через прорехи в колете, может оказаться проводником для демонов в наш мир? Если это окажется правдой, то я сам положу голову под меч Повелителя. Вопрос был – что делать теперь? В церковь, надо полагать, сегодня тоже не попасть – весь Сарлас гудит как растревоженный улей, и взглянуть на место преступления считает своим долгом, наверно, каждый второй из его жителей. Попробую завтра с утра протолкнуться, может, удастся поговорить с кем-нибудь из церковных служек. Я остановился под фонарем напротив моста, ведущего из Ремесленного квартала на другую сторону, где находились богатые районы, и задумался. В основном о том, что если уж у меня есть такие замечательные туфли и шикарный черный плащ, то не навестить ли мне с ними вместе еще одно место?