Ночь очень прохладная.
Вся крепость не спит.
Был вблизи Высокой горы и на месте разузнал о положении дел. Оказалось, что после вчерашнего штурма незначительная часть японцев успела засесть в небольшом участке передового верхнего окопа нашего укрепления.
Укрепившись там, японцы выставили пулемет и отбивали все атаки нашей цепи, которая стояла на южном склоне и тщетно пыталась выбить их из этих окопов. Между цепью и засевшими японцами шла беспрерывная перестрелка. Иногда к ней присоединялась резкая трескотня японского пулемета. Артиллерийского огня по Высокой горе японцы почти не открывали.
Батареи нашего правого фланга сильно поистратили свои боевые запасы и теперь принуждены были их пополнять из погребов батарей левого фланга.
Сегодня я узнал, что на 7-й батарее приморского фронта от усиленной стрельбы лопнула вторая 11-дюймовая мортира.
Вечером слыхал, что при атаках Высокой горы убит 27-го Восточно-Сибирского стрелкового полка капитан Желткевич. Несчастный получил семь штыковых ран.
Наши потери при отбитии японских штурмов, как говорят, доходят до 600 человек. Особенно пострадал все тот же славный 5-й Восточно-Сибирский стрелковый полк.
Потери японцев должны быть громадны.
Днем японцы редким огнем обстреливали Высокую гору. Ружейная же трескотня продолжалась всю ночь до рассвета.
Днем японская канонерка опять обстреливала подошву 5-го форта.
Всю ночь ружейная стрельба на Высокой горе не стихала ни на минуту.
Около 12 часов ночи совершенно отчетливо слышна была усиленная трескотня пулеметов.
Ночь была ясная, лунная, но довольно прохладная.
К утру стрельба как будто ослабла. Но около 10 часов утра она разгорелась с новой силой. Японцы начали усиленно обстреливать Старый Город и умудрились попасть одним из своих снарядов в Золотую гору.
Сегодня мне передавали один из эпизодов последнего боя. При наступлении японцев на второй капонир у 3-го форта подпоручик Немченко со своей охотничьей командой три раза по очереди подпускал к себе японские колонны и затем дружными выдержанными залпами сметал их всех до последнего человека.
Говорят, что наши потери за эти дни достигают 1000 человек; потери же японцев несравненно больше и должны быть громадны.
Вчера на Высокой горе убит подпоручик Доброгорский, один из самых храбрых и лихих офицеров 27-го Восточно-Сибирского стрелкового полка.
Днем генерал-адъютант Стессель посетил 5-е временное укрепление.
Флот наш остается верен себе и по-прежнему ограничивается ролью пассивного и хладнокровного зрителя, не решаясь выйти из гавани. А между тем он мог бы с большим успехом обстреливать тыл японского расположения и тем оказал бы существенную поддержку нашим войскам.
Японцы же придерживаются совершенно противоположного образа действия: их флот пользуется всяким удобным случаем, чтобы принять участие в операциях своих сухопутных войск.
Так и сегодня их канонерка опять — и на этот раз очень удачно — обстреливала 5-й форт.
Каких-либо точных сведений о положении дел на Высокой горе не имею.
Настроение у всех мрачное и тревожное.
Начальствующие лица нервничают и выказывают небывалую раздражительность.
Рано утром узнал радостную весть, что вся Высокая гора осталась за нами и что последние остатки японцев выбиты из окопов.
Наши потери, как говорят, доходят до 1150 человек убитыми и ранеными. Потери японцев как атакующих, по общему мнению, должны быть несравненно больше.
Каких-либо подробностей отражения японских атак не знаю, так как сегодня не видел никого из участников последних боев.
Под вечер японцы обстреливали Высокую гору редким огнем.
Около 10 часов вечера я получил приказ, официально подтверждающий, что все атаки японцев на Высокую гору отбиты.
ПРИКАЗ
по войскам Квантунского укрепленного района
сентября 10-го дня 1904 года. Кр. Порт-Артур
№ 637
6, 7, 8 и 9-го числа шли ожесточенные штурмы с переменным счастьем. Важный для нас пункт. Высокая гора, был облеплен японцами, они лезли дни и ночи, много там храбрых легло. Сегодня в 4 часа 45 минут утра от храброго из храбрейших полковника Ирмана я получил следующее донесение:
«С вечера шел сильный бой на Высокой горе с наступающими японцами. Около часу ночи нашим охотникам, высланным вперед с пироксилиновыми зарядами, удалось разрушить блиндаж в нашем окопе, который занимали японцы и где стоял их пулемет; воспользовавшись паникой, вызванной у неприятеля взрывами 18-фунтовых зарядов пироксилина, комендант горы штабс-капитан Сычев приказал атаковать и занять окопы. Потери у неприятеля громадные, у наших сильный подъем духа. Отличились все, а особенно лейтенант Подгурский, руководивший бросанием пироксилиновых зарядов и даже сам бросавший их. Его энергии и храбрости мы обязаны тому, что блиндаж был разрушен.
Полковник Ирман
Слава и благодарение Богу, слава войскам-героям, слава Ирману, Сычеву, Подгурскому. Слава всем героям, начальникам и офицерам.
Слава и благодарность героям охотникам, взорвавшим блиндаж. Бог дал нам возможность отбить врага. Молитесь Ему.
Начальник Квантунского укрепленного района
генерал-лейтенант Стессель
Сегодня окончательно стало известно, что Водопроводный и Кумирненский редуты взяты японцами.
Говорили, что комендант крепости генерал-лейтенант Смирнов около восьми раз пытался отбить занятые пункты обратно, но все наши контратаки окончились полной неудачей. Каждый раз японцы своим сильным огнем производили в наших рядах странное опустошение и отбивали нашу атаку.
Таким образом, наше наступление на Водопроводный и Кумирненский редуты стоили нам громадных потерь и обошлись гораздо дороже, чем отбитие штурмов Высокой горы.
Участники боев на Высокой горе рассказывали мне массу интересных подробностей.
После страшного обстреливания японцы в течение двух суток вели бесперерывный штурм. Некоторые из них были одеты в какие-то фантастические доспехи и костюмы. Все атаки отличались удивительной храбростью и упорством.
Как я узнал впоследствии, в этом штурме принимали участие лучшие фамилии самураев и масса волонтеров. Все это были люди, которые слишком громко и открыто высказывали свое недовольство медлительностью действий японской армии, осаждающей Порт-Артур. На это Микадо им весьма остроумно предложил принять самим лично «активное» участие в осаде Порт-Артура, вместо того чтобы кричать и выражать свое неудовольствие. Вот этим-то недовольным и досталось главным образом от наших солдатиков при штурме Высокой горы. Немногие из них вернулись домой, и число крикунов в Японии сильно поуменьшилось...
Не худо было бы, чтобы и наше правительство имело в виду этот остроумный способ избежать критики.
После отчаянных усилий и громадных потерь японцам удалось наконец занять несколько полуразрушенных блиндажей в наших верхних окопах.
Они сумели ловко ими воспользоваться и сильно в них укрепиться. Эту-то горсть японских храбрецов, решивших дорого продать свою жизнь, мы и не могли, несмотря на все усилия, выбить из окопов в течение почти двух суток. Японцы поставили в блиндажах несколько, кажется, четыре пулемета и расстреливали каждого, кто рисковал высунуться из-за гребня горы.
Выбить их оттуда удалось только благодаря изобретательности лейтенанта Подгурского, прибывшего как раз в это время на позиции.
Сначала лейтенант Подгурский хотел скатить к занятым японцами блиндажам гостинец в виде мины с 16 пудами пироксилина, но потом, опасаясь, что мина может задержаться на склоне горы и своим взрывом причинить много вреда и нашим людям, он с несколькими солдатиками начал бросать прямо из-за гребня горы в японские блиндажи небольшие ящики с пироксилином. Несколько из них попали удачно в цель и, взорвавшись, совершенно разрушили блиндаж. Японские герои, так дорого продававшие нам свою жизнь и стоившие нам больших потерь, были погребены под его развалинами.