Прошел месяц с того дня, как я попросила Сета оставить меня в покое. Как раз месяц назад моя семья отреклась от Ази, а два месяца назад я получила последнее письмо от Акбара. Каждый день я по нескольку раз терзала Чанно вопросами о почте и с каждым днем все больше расстраивалась. Временами я даже начинала винить ее, будто именно она причастна к тому, что Акбар перестал писать.
Мое горе постепенно стало отражаться и на учебе. Я перешла из разряда отличниц в разряд просто хороших учениц, так как не видела для себя будущего, в котором не было Акбара или Ази. Сейчас мне хотелось одного — умереть... Или улететь куда-нибудь подальше.
Мои молитвы были наконец услышаны, и однажды мы получили письмо из Канады. Дядя с восторгом писал о земле, где каждый человек может проявить свои способности, где нет ограничений и предрассудков. Кроме письма, в конверте лежало официальное приглашение. У меня моментально выросли крылья за спиной, и теперь я могла взлететь в небеса и парить там. Впервые мама, папа и я были единодушны в решении совершить великий переезд, впервые мы мечтали об одном и том же.
Не откладывая дело в долгий ящик, мы взялись за сборы, засучив рукава. Предстояла громадная бумажная работа. Мы должны были доказать, что полностью здоровы не только физически, но и психически, что в состоянии заработать на жизнь и не находиться на попечении государства. Какая великая перспектива, думала я, попасть в страну, где живут только абсолютно здоровые и финансово независимые люди. К сожалению, это был единственный способ стать иммигрантом.
Следующие несколько недель нам пришлось решить множество проблем. И среди них главную — как поступить с имением. В конце концов мы решили, что так как оно принадлежит уже не одному поколению нашей семьи, то его ни в коем случае нельзя продавать. Ни при каких обстоятельствах! Значит, его надо было поддерживать в хорошем состоянии до тех пор, пока мои родители не вернутся сюда доживать свой век. Остальные проблемы оказались значительно легче и касались только вещей, которые следовало захватить в Канаду.
По мере быстрого приближения дня отъезда я предавалась воспоминаниям, но воспоминаниям исключительно приятным. Точно так же поступают благоразумные супруги после неизбежного развода. Глядя на стену, ограждающую школу, я вспоминала, как перебиралась через нее, чтобы поиграть с детьми на другой стороне, несмотря на то, что битое стекло и колючая проволока, находящиеся на верху стены, должны были воспрепятствовать подобным проделкам. Конечно, можно было выйти и через ворота, но стена всегда была моим излюбленным маршрутом, поскольку таила в себе опасность. Может, эта любовь к опасностям и заставляла меня с таким наслаждением стоять на самом краю террасы, расположенной на крыше дома. Запускать воздушных змеев лучше всего было, забравшись на шестидюймовой толщины кирпичное ограждение, что я и делала, оставляя остальных детей на добрых три фута ниже.
Я вызывала только определенного рода воспоминания, так как все чаще и чаще повторялись периоды предчувствий дурного. Эти предчувствия все глубже затягивали меня, но всякий раз мне удавалось выбираться на поверхность. Как бы сильно я ни скучала теперь по таким приключениям, я уверяла себя, что они побледнеют в сравнении с тем весельем, которое я узнаю: ведь я буду дружить с особыми детьми особых людей. Однако главной проблемой было то, что никакое количество новых особых знакомых никогда не заменит мне моих истинных друзей — Чанно, Акбара и Ази.
С новыми туалетами в чемодане, девственным телом и самыми разнообразными знаниями о сексе в голове я села в «Боинг-747». Прежде я даже понятия не имела, какой это большой самолет. С земли, откуда я до сих пор их видела, они казались крошечными птичками. Но вот мы сами поднялись на борт авиалайнера вместе с несколькими сотнями других пассажиров. Представляете, несколько сотен пассажиров поместились в одной огромной птице! Как это ни странно, но большинство пассажиров производили впечатление людей, далеких от совершенства. Одна моя семья чего стоила! От долгого курения вонючей трубки у отца болели легкие. Брат же так натер ногу новыми ботинками, что ходил вперевалку, как будто его спеленали. Мать постоянно пребывала в состоянии легкого помешательства. И наконец дочь-подросток с неподдающимися никакому контролю плохими гормонами, не говоря уже о маниакальном пристрастии к непристойным мыслям.
Вслед за каким-то шипением, скрипами и демонстрацией стюардессой того, что следует делать в случае катастрофы, отчего все пассажиры стали всерьез опасаться за свои жизни, птица наконец поднялась в воздух, оставив внизу полоску грязной земли. Прошли считанные минуты, и мы уже парили среди облаков. Честное слово! Хотя папа и утверждал, что мы летели со скоростью примерно шестисот миль в час, в это трудно было поверить, поскольку даже поездка на едва ползущем поезде показалась бы более стремительной.
Еще несколько часов полета, и мне пришлось признать, что, возможно, я и ошибалась. Путешествуя, мы пересекали разные временные пояса и вот уже практически двадцать восемь часов находились в бесконечном дне. Естественно, у нас ни разу не было ни завтрака, ни ужина, а только одни обеды, так как за иллюминаторами все время светило яркое солнце.
Когда мы прилетели в Канаду, меня здорово укачало, я сильно устала, поэтому большая часть моего первого дня в новой стране пропала даром. Однако, посмотрев на часы, я поняла, что в отношении времени я так ничего и не потеряла, поскольку разница во времени между Индией и Канадой составляла как раз десять с половиной часов. Как такое могло произойти? — спрашивала я себя. Откуда могло взяться это время, ума не приложу! Будут ли небеса по-прежнему разрешать мне открывать рождественские подарки в новом временном поясе?
Жизнь в Канаде оказалась совсем не такой, какой я ее себе представляла. Ну, во-первых, я не подозревала о существовании многоквартирных жилых домов. В моей стране в высотных сооружениях размещались только конторы, гостиницы и больницы.
Поэтому когда дядя, встретивший нас в аэропорту, остановился у одного из таких зданий, я подумала, что он завез нас к себе на работу или в больницу, чтобы кого-то проведать. Гостиница сразу отпадала, поскольку никто никогда не останавливался в гостиницах в городах, где у вас живут родственники, знакомые, бывшие соседи, друзья, друзья родственников, их соседи и так далее. Это я знала точно: ведь в нашем доме практически всегда кто-нибудь гостил.
Не успела я подумать, что это только временная остановка, как дядя загнал фургон в подземный гараж и объявил, что вот мы и дома.
Устроившись, я с гордостью вытащила из чемодана мои наряды, чтобы похвастаться перед кузинами последними покупками, но они только хихикали, глядя на устаревшие фасоны. Тетя посмотрела на них с упреком и сказала мне:
— Завтра поедем в магазин и купим тебе джинсы для повседневной носки.
Потом мы уселись смотреть телевизор. Во время какого-то шоу на экране появились огромные бенгальские тигры. Мои глаза радостно загорелись, когда я увидела этих больших зверей. Уверенная, что лучше окружающих знаю тигров, так как убила одного собственными руками, я начала гордо рассказывать о своей охоте на тигра-людоеда. Но мои канадские кузины только недоверчиво смеялись и смотрели на меня с таким видом, будто я сбежала из сумасшедшего дома. Я, конечно, сильно расстроилась и решила не проронить до конца шоу ни слова.
Неожиданно кадры о бенгальских тиграх закончились рекламой горячего супа, производимого компанией под названием «Кэмпбелл». Я пришла в ужас, оттого что тигров принесли в жертву какому-то супу, и начала громко возмущаться. Но дядя успокоил меня, прежде чем я успела вновь стать всеобщим посмешищем, объяснив, что это суп не из тигра, а из говядины.
— Но что суп из говядины делает в этом шоу? — недоуменно спросила я.