12. По причине лишь великого к тому рвения, и преданности, каковую парижане питали к герцогу Бургундскому, и прево Парижа по имени Пьер дез Эссар, охранявшему Париж столь бдительно, что и ночью и днем непрестанно его видели то там то здесь, по всему городу, несущим охранную службу в полном вооружении в сопровождении множества солдат, он же обязал и горожан нести стражу самым лучшим к тому образом, тех же, кто не имел к тому возможности обязал по ночам стоять на часах у собственного порога, и на каждой улице жечь большой огонь до самого рассвета, каковые приказы были затем доведены до всеобщего сведения квартальными старостами, десятниками и пятидесятниками[72]. В то же время люди [герцога] Беррийского[73] столь плотно прикрывали собой ворота Сен-Жак, Сен-Марсель, Сен-Мишель[74], что на расстоянии до четырех лье[75] от сказанных городских ворот возможно было работать на виноградниках и засевать поля[76], причем работы на виноградниках продолжались вплоть до дня Св. Клемента[77]; в то время как по милости господней стояла прекраснейшая погода и сгнившей ягоды было немного, при том, что созревал виноград также весьма медленно. Хлеб же в Париж доставлялся единственно вооруженным эскортом, это же осуществлялось как сухопутным так и водным путем. К сказанной доставке призван был рыцарь по имени Монреле де Бетанкур[78], чье жилище располагалось по соседству с Шапель-Сен-Дени[79], он же доставлял хлеб из из Сен-Бриса[80] и прочих мест, сколько продолжалось названная распря, она же продолжалась вплоть до дня Всех Святых[81].
13. Немногим ранее того, некий проповедник[82] из ордена матюренов[83], человек весьма достойный, служил обедню в присутствии короля, и поднял голос против жестокости, каковая творится по причине недостатка добрых советников, а также сказал, что в королевстве этом не обошлось без предателей, тогда же некий прелат по имени кардинал де Бар, также присутствовавший при том, во всеуслышание принялся его поносить и назвал “подлым псом”, чем вызвал к себе ненависть как университета так и всего города. Он же таковую заслужил, ибо водился с носящими перевязь[84], выступая при них послом от герцога Беррийского[85] и сам вместе со своей свитой таковую перевязь носил, и столь великое почтение питал к этой перевязи, что хлопотал о том, чтобы парижский прево, каковой столь ревностно охранял город, несмотря на всю любовь, питаемую к нему горожанами, лишился своего места[86], как на то было желание носящих перевязь, многие из каковых горели желанием во что бы то ни стало разграбить Париж. И ответственность за все беды, каковые тогда происходили, возлагали беспеременно на графа д’Арманьяка, ибо тот был переполнен был злобой, его же приспешники под стать ему без всякой жалости убивали людей словно псов, и ежели тогда кого-нибудь убивали, все твердили “Это все Арманьяк”, ибо сказанного графа полагали человеком весьма жестоким, и безжалостным тираном[87]. Эти же носители перевязи сотворили столько зла, сколько совершить не мог ни мороз ни голод, каковые принудили их начать переговоры, и назначить для того переговорщиков. Таковой же мир был заключен на VI день ноября IIIIc X года[88], после чего все вернулись к себе, вплоть до нового приказа, никто же не выиграл у другого, но французское королевство понесло такой урон, от каковых не смогло бы оправиться и за двадцать лет, пусть даже никакие иные беды ему бы не грозили.
14. Тогда же Сена обмелела настолько, что такового не видано было даже в праздник Св. Иоанна летнего[89], как то случилось в праздник Св. Фомы[90] каковой предшествует Рождеству, но несмотря на то по милости божией пять недель спустя после ухода латников, за секстье лучшей пшеницы просили от XVIII до двадцати парижских солей[91].
1411
15. Nota[92] в прошлый вторник, в последний день июня IIIIc и XI года, в день Св. Павла[93], около 8 часов послеобеденного времени шел град, дул ветер, гремел гром и сверкали молнии, так что не видно было другого человека, случись таковому оказаться[94].
72
Городское ополчение складывалось из отрядов по десять человек, которые в свою очередь составляли более крупные объединения под командованием пятидесятников. Квартальный староста отвечал за сбор военнообязанных в своем квартале. Целиком ополчение подчинялось парижскому прево.
74
На юге и юго-западе столицы. Ворота Сен-Марсель носили ранее имя Ворот Бордель, затем подверглись переименованию, что в некоторых работах привело к путанице.
76
Характерная черта средневекового города — сельские угодья, располагавшиеся в предместьях и принадлежавшие жителям. Во время осады часто уничтожались неприятельскими армиями, пытавшимися таким образом обречь осажденных на голод. Безопасность земельных угодий по вполне понятным причинам вызывает особое удовлетворение автора.
78
Жан Монреле де Бетанкур — камергер на службе Филиппа Смелого и его сына Иоанна Бесстрашного, герцогов бургундских. Приказ о доставке хлеба в Париж был дан ему в августе 1410 г.
82
Рено де ла Марш, доктор теологии, один из самых красноречивых ораторов своего времени. Нес службу в соборе Нотр-Дам. Эта речь стоила ему карьеры, в том же году его сменил на этом посту некий брат Этьенн.
83
Орден Св. Матюерена или Орден Тринитариев. Монастырь Сен-Матюрен располагался в Париже.
84
Т.е. сторонниками орлеанской партии, одним из знаков принадлежности к которой было ношение белой перевязи или белого шарфа.
85
Римский манускрипт Дневника добавляет к тому “ибо герцог Беррийский также носил сказанную перевязь”.
86
Смещение со своего поста Пьера дез Эссара было одним из условий заключения мира между двумя враждующими кликами. 5 мая на его место был назначен Гийом де Тиньоль.
87
Для парижанина того времени слово “арманьяк” стало синонимом таких понятий как “убийца” и “предатель”.
88
Речь идет о т.н. Бисетрском мире, заключенном в резиденции герцога Беррийского. Решающей схватки не хотели ни та ни другая сторона, и краткое перемирие рассматривалось обеими как возможность выиграть время. Условия бисетрского мира потому не удовлетворили и не могли удовлетворить никакую из сторон — т.к. обеим было предписано иметь при дофине и в королевском совете равное число своих ставленников.
94
Эта запись в Парижском и Римском манускриптах находится между двумя другими, относящимися к 1408 и 1409 гг. соответственно. Однако, Александр Тютэ, первый исследователь Дневника перенес ее в начало 1411 г., указав, что речь идет о сокрушительной грозе, описанной и датированной Жювеналем дез Юрсеном в его Хронике. В современных изданиях Дневника сохраняется предложенный им способ подачи материала.