- Не уверен, – начал думать я, разумеется, вслух. – Грейнджер будет нужна Поттеру, а если она будет задумываться о том, что где-то там у нее в принципе уже есть муж и фактически безбедное будущее, вряд ли девочка пойдет на риск. Хотя, возможно, она выберет друга, предпочтя его тому, о ком знает только гадкие истории. Да и Рей этого не одобрит. Я даже знаю, что он скажет: «Мне сначала живым из этой мясорубки нужно выйти, а потом уже думать об остальном». Он мне это уже говорил, когда в больничной крыле валялся. А так да, было бы все проще в несколько сот раз, если бы в начале того года все решилось. Поппи, где же ты раньше была? – Я принял решение. Не знаю верное ли, но на данном этапе необходимое. Прости, Грейнджер, но я буду править тебе память так часто, как это будет необходимо. Но обещаю, когда придет время, ты все вспомнишь. Меня посетило чувство некоторого облегчения, которое приходило ко мне всегда, когда решение спорной проблемы уже принято.
– Всегда здесь, и если бы вы чаще обращали, профессор Снейп, свое драгоценное внимание на меня – многого было бы проще. Что ты там говорил о мясорубке, в которую попадут Мальсибер и Поттер, и будут находиться в смертельной опасности? – она не отводила от меня взгляд.
– Я не могу ничего сейчас тебе рассказать. Но уверен, что в скором времени ты все узнаешь. Я так полагаю, убийство моей персоны отложено на неопределенный срок? – я улыбнулся.
– Думаю да. Хотя, не совсем. Северус, перекрой Грейнджер почту, а то в следующий раз ей могут прислать бомбу. Собирать в стаканчик то, что от нее останется – это в ваши планы явно не входит.
– Да кто в здравом уме пошлет что-нибудь серьезное в Школу?
– Есть сумасшедшие. Ты начальник Отдела Тайн или полы там подметаешь? – с угрозой проговорила медведьма. Полы в Отделе подметал Руквуд. А вот Лорд, почему-то думал, что он полон ценной информации.
– Не буду я почту перекрывать, пускай сама разбирается, – я махнул рукой. – Может в последствии будет продумывать каждый свой шаг.
– А говоришь, что не ребенок. Прекращай обижаться неизвестно на что! Откуда она могла знать, что тогда к ней Рейнард подходил? По запаху должна была определить что ли? И то, что Мальсибер себя под удар тогда подставил, не её вина, а собственная глупость. А, может быть, он просто перегорел? Устал от всего этого? – в ее голосе послышалась грусть. Нет, Поппи, не устал. Как там говорит Лекс, у него сейчас шоры на глазах. Но мы с Малфоем будем рядом и, надеюсь, предотвратим взрыв. – Все-таки прекрати это, Северус. Девочка и после твоего кружка дополнительного чтения поняла, что Крам ей не пара.
– Я не перекрою почту, – настаивал я на своем. – Я могу устроить только проверку, Поппи, чтобы ничего на нее больше не высыпалось, не вывалилось и не вылетело. Тебя это устроит?
– Да. – Она отстранено на меня посмотрела. – Плох тот начальник, который теряет лучших и близких своих сотрудников, Сев. Сделай все, чтобы из той «мясорубки», про которую ты говорил, вы все вышли живыми, – она проговорила тихим голосом и не оглядываясь вышла в палату.
Прежде чем идти к крестному, я нашел Драко. Нужно разобраться с его памятью, пока все не завертелось, и я просто не забыл про него. Блок получился мощным. Даже не знаю, насколько сильным должно быть потрясение, чтобы он слетел самостоятельно. Забывший все хорошее Драко, стал абсолютно невыносимым. Единственное, что он помнил и что доставляло ему радость – это Клык. Но здесь пришлось постараться, чтобы объяснить, а почему собственно его собака живет у Хагрида. Одно радует: он перестал обращать внимание на Грейнджер. Но ничего, когда все закончится – ты все вспомнишь. Похоже, я сам начал забывать, что ты не мой крестник.»
– Драко, а каким образом профессор умудрился, находясь в коме, снять с тебя блок? Ты ведь сейчас все помнишь? – тихо спросила Гермиона.
– Я сам вспомнил.
– Но…
– Гр… то есть Мальсибер, все-таки существуют очень большие потрясение. Кончина Лорда, например.
– Кстати да, почему вы, два балбеса, не обратились за помощью к нам? – с угрозой в голосе прошептала Нарцисса.
– Мы не думали…
– Ах, вы не думали! Заварить такую кашу, а думать-то не нужно при этом.
– Нарцисса, успокойся. Это ярко представленный шовинизм и сексизм, – с улыбкой проговорила Эйлин.
– Сексизм, значит? То есть, ты дорогой, хочешь сказать, что к моему мнению никогда прислушиваться не стоит? Умная мысль женщины – это как атавизм? В природе не существует? – продолжала заводиться миссис Малфой.
– Цисси, ну что ты так сразу. Люциус вообще тут ни причем. Это сугубо моя ошибка и заблуждение, – попытался вступиться за своего друга Мальсибер.
– Нет, Рей! Когда мужику нравится девушка, у него мозг атрофируется за ненадобностью. – Рей сочувственно посмотрел на Малфоя. Мол, я честно попытался перевести удар на себя.
– Нарцисса, Люциус же не считает, что ты глупая? Правда, Люциус? – ласковым голосом спросила у Малфоя Эйлин. Тот усердно закивал. – Ну вот, видишь. Ты же слышала, это Сев все решил, а он при принятии какого либо решения, больше не отклонялся от однажды выбранного курса. Ты же его знаешь. Просто, в этой ситуации он действовал слегка алогично.
– Слегка алогично? Да я поседела, когда мы вокруг Гермионы носились в Мэноре! Поженили бы их год назад, и проблем бы меньше было.
– Это вы сейчас о чем? – спросил разъяренную Нарциссу Кингсли.
– Ни о чем! Перси, читай!
Глава 34. Барти Крауч-старший
«Визит к Альбусу за воспоминаниями я решил не откладывать. На вопрос, зачем нам это нужно, я ответил словами Рея:
– Ты можешь просто показать нам суды, не задавая вопросов? Или ты откажешь мне в моей невинной просьбе?
– Нет, конечно. Зови своего чистильщика. А я пока воспоминания солью в думосбор.
Пока я бегал за Реем, крестный приготовил все для просмотра. Мы, все втроем, не откладывая дело в долгий ящик, нырнули в Омут.
Первым воспоминанием по списку был суд над Каркаровым. Рей сказал, что никакого практического интереса к этому делу он не испытывает. Так, захотелось посмотреть, как вел себя предатель предателей. Зал в воспоминаниях был старым, до реконструкции, которую тщательно провела моя служба безопасности, идеально приспособив его для проведения тренировок как индивидуальных, так и групповых.
Каркарова ввели дементоры. Выглядел он, прямо скажем, не так как сейчас. Скорее, он был больше испуган, чем изможден. Мальсибер с любопытством и какой-то зловещей улыбкой досмотрел шоу до конца, но затем встрепенулся и прокрутил воспоминание еще раз, теперь вплотную подойдя к Краучу и не сводя с него взгляд. Мы с Альбусом переглянулись, но решили не мешать ему.
Перед началом допроса Рей бегло посмотрел на Грюма и, обернувшись к нам, произнес:
– Его действительно собирался отпустить именно Крауч?
– Да, это была его идея. Я тебе мало того скажу, он в короткие сроки сделал ему болгарское гражданство и порекомендовал его на пост скоропостижно скончавшегося до этого директора Дурмштранга.
– Угу, – Рей вновь от нас отвернулся.
– Ты не знаешь, зачем ему это? – шепотом спросил меня Альбус.
– Он сказал, что должен составить психопортрет Крауча.
– А он умеет? – с любопытством спросил меня крестный.
– Говорит, что целый год проработал в маггловской полиции. Там им составлением психотипов весь мозг проели.
– А что его туда занесло?
– Не знаю. Но в десятый раз задавать этому человеку один и то же вопрос, думаю, как-то неудобно, – шептал я на ухо Дамблдору.
– А что его спрашивать, у него универсальный ответ на все, вечно говорит, что кушать хотелось, – мы прыснули. Мальсибер медленно повернулся и выразительно посмотрел на нас. Поняв, что это просьба заткнуться мы замолчали. На время.