– Кушать хочется иногда. Это ты, вон, оказался сыном богатых родителей. А меня лишили всего. Вот и пришлось выживать в темных лондонских трущобах. Но это не важно. Поймал я ее, значит, стою туплю. Разглядываю. Обычная маггловская хлопушка. Тут твой парень выхватил ее у меня, практически вместе с рукой. Ну и полетела хлопушка в одну сторону, а я в другую. Потом как жахнет! Все бы ничего, но облепило нас этой гадостью с ног до головы и штукатуркой сверху присыпало. Подходит ко мне Хагрид, поднимает, отряхивает и спрашивает так участливо: «Ты как, дурень, цел?». А я придурок возьми и ляпни, что цел. Краем глаза, в последнюю секунду, я заметил летящий мне в лицо кулак. Минуты через две, когда я очнулся в том же углу, я понял: этому уроду не жить! То, что ему и так было не жить – это понятно, но вот как именно он будет встречать Смерть – это другой разговор. Эти-то трое быстро ушли. Почти не мучились, а этот…
– Ты сейчас о ком говоришь?
– Об алхимике твоем, – Мальсибер бросил на меня острый взгляд.
– Да почему алхимик-то? – голова, видимо, еще долго не будет соображать в нормальном обычном режиме.
– Да, Хагрид его так назвал…
– А ты взял и подхватил это слово.
– Ну почему подхватил? Подхватить кое-что другое можно. Откуда я знаю, чем он у тебя в Отделе Тайн занимался. Да не суть это. Постучался я в дверь уже менее вежливо – ногой, а она взяла и открылась. Смотрю, а он мастерит что-то. Тут на меня такая злость накатила: я взял и превратил его в петуха.
– А кто шею-то ему свернул?
– Как кто? Хагрид. Я доверил эту почетную миссию ему.
– Скажи мне, Рей, как ты умудрился его в петуха трансфигурировать, если ты у Минервы выше удовлетворительно не получал ни разу?
– Ты вообще, чем слушаешь? Говорю тебе – кушать охота было. Я еще зелья варить умею. До Мастера мне конечно как до Луны, но некоторые из твоих ядов я варю отлично.
– А противоядия?
– Ну, зачем мне они?
– Вдруг хряпнешь свое варево ненароком?
– Не, в гостях я пью исключительно из своей тары, как Грюм. Хороший был аврор, на пенсию ушел, слышал? Этого подонка Розье завалил. Я на несколько минут опоздал, хотел сам этого гада прибить, чуть к аврорам в широко расставленные и безусловно радушные объятья не угодил. – Да, думай, что это Грюм. У меня тот риттершверт до сих пор дома валяется как сувенир. Тебе полезно иногда думать о людях плохо. Судя по всему, у тебя уважение к ним начинает проявляться.
– Рей, ответить на не дающий мне покоя вопрос: что у вас Эйвери забыл?
– Развлекается, скорее всего, – пожал плечами Мальсибер, – он еще до меня в Гильдии ошивался. Не на постоянной основе, так, единичные заказы. Этому уроду смерть всегда удовольствие доставляла. – Рей поморщился. – Может мы его все-таки того, а? Такие вещи не прощаются.
– Нет. И вообще, с чего ты взял, что я прощаю ему то, что он натворил? Я никому и ничего прощать не собираюсь, Рей, я просто не имею на это право, а в данном случае и желания у меня этого почему-то не наблюдается. Так что, Эйвери получит свое, даже не сомневайся. Запомни только одно – он мой!
– Понятно. Месть это то, что нужно хорошо взвесить и охладить. Знаешь, я даже спрашивать тебя не буду, что ты собираешься с нашим Ником сделать. А то еще спать не смогу.
Мы помолчали. Затем я решил задать интересующие меня вопросы:
– Рей, скажи мне: ты на кого заказы принимаешь?
– Тебе зачем? – он подозрительно на меня посмотрел.
– Ну а вдруг, на будущее. Думаешь, власть имущие не обращаются за подобными услугами? – прежде чем звать этого психа к себе я решил все – таки проверить: правдивы ли слухи, гуляющие по Британии о том, что Мальсибер совершеннийший отморозок не гнушающийся ничем.
– Да только они в основном и обращаются, – хихикнул он и присел на край кровати, стоявшей рядом с моей, – если заказ на детей, то заказавшего никто и никогда не найдет. Была одна семейная парочка: до сих пор рыб кормит где-то в Темзе. Больше дураков не было. Бабы? Не возьмусь. Исключение, конечно, могу сделать. Например, за нашу несравненную Беллатрикс я и гонорар бы не потребовал. Хотя ее убить очень проблематично. Сука ненормальная. Мужиков всех. Без исключений. Это все, что тебя интересует?
– Пока да. – Да, молва как обычно все преувеличивает, раз этак в сто. Псих – это и гиппогрифу понятно, а вот то, что с мозгами весьма радует. Я никогда не участвовал в рейдах Лорда, я не знаю, на что Рей способен. – Вот твой чек за работу. Сумма устраивает? – и я протянул его замершему Мальсиберу. Он вытянул правую руку и издал какой-то всхлип, на который из своего кабинета выбежала наша медведьма и ринулась к «умирающему».
Забавно. Пока мы разговаривали, она тихонько сидела у себя, а сейчас решила поучаствовать.
Поппи – одна из немногих людей, кому я действительно доверяю. Трудно не доверять человеку, который знает о тебе всю подноготную, но никому ничего не говорит. Она сама все выяснила, еще тогда, когда я на младших курсах учился, потому что не могла допустить издевательств над ребенком, когда все остальные почему-то бездействовали. Все вызнала и молчала. Даже то, что я в Отделе работаю. Каким образом она это сделала – не говорит, улыбается только. А когда я пришел работать в Хог, в первый же день, прижав меня к стенке, вывалила на бедного юношу все свои знания. С тех пор мы работаем вместе. Она просто шикарный ассистент. Мы вместе, в основном, с Меткой разбираемся. Абсолютно незаменимый и преданный человек. Я бы уже давно Поппи в Отдел перетащил, но она принадлежит Хогвартсу. Она сама мне об этом сказала.
Палочкой Поппи владела виртуозно. Спустя несколько мгновений Мальсибер уже полуголый лежал на кровати с зафиксированной рукой и испуганно на нее смотрел. И главное, он был чистый. Тут Поппи схватила его левую руку, ткнула в Метку палочкой и закричала:
– Что это такое, глупый мальчишка!
– А у него тоже такая есть, – и он ткнул в меня пальцем, вот дрянь. Поппи перевела на меня взгляд и хмыкнула:
– Я знаю. И откуда она у тебя? – снова обратила на Рейнарда свой гневный взор медведьма, еще сильнее тыкая в Метку палочкой.
– Поппи, не делай так, у меня фантомные боли какие-то появляются, хотя их быть не должно, – задумчиво почесал я левую руку.
– С чего бы? – обратилась она ко мне, но палочку все же убрала. Мальсибер наконец-то выдохнул. Ничего себе у него сила воли.
– Понимаешь, она слегка отличается от моей, и от других тоже. Он из Ближнего Круга.
– Ой, прошу прощения, – она виновато посмотрела на притихшего Мальсибера, – Рейнард, как тебя туда занесло? И только не говори мне, что тебе кушать тогда хотелось! – и она отвесила звучный подзатыльник Рею. А, правда, что его туда занесло?
– Мозгов в шестнадцать лет нет ни у кого, – жалобно заскулил Рей, – и вообще, – он повернулся ко мне, – ты сам-то помнишь, как свою Метку получал?
– С трудом, – ухмыльнулся я.
– А я вот совсем этого не помню. Думаешь, ты оригинален был, придя к Лорду в невменяемом состоянии?
– Воспользуйся думосбором, помогает.
– Не-не-не. Я даже этого видеть не хочу! – замахал свободной рукой Рей, а Поппи, воспользовавшись случаем отвесила ему еще один подзатыльник.
Наемник молча встал с постели и начал одеваться. Поппи от такой наглости даже не сразу сообразила, что ее жертва пытается улизнуть. Но пришла она в себя быстро, и Рейнард остался совсем без одежды. Мальсибер покраснел, пытаясь прикрыться, на что Поппи фыркнув, произнесла:
– Мальчишка, ты и есть мальчишка. Думаешь, я голых мужиков ни разу в жизни не видела. – И кинула ему больничную пижаму. – А теперь спать!
И медведьма гордо удалилась к себе в кабинет. Лежа и боясь пошевелиться, будущий начальник моей службы безопасности прошептал, глядя в потолок:
– Какая женщина! Сев, ты как с такими садистами работаешь?
– Ты остальных еще не видел! Помнишь, профессора Спраут? Так вот – она самая страшная из всех, – и я ему рассказал про прошлогоднюю полосу препятствий. Рей еще больше побледнел, видимо представил, как сам проходит непроходимую полосу. Я, конечно, ему рассказал только про Спраут и Флитвика и пояснил, что такие испытания наши доблестные профессора готовят к Турниру Трех Волшебников. Я ему еще не настолько доверял, чтобы раскрывать все про Лорда.