Так или иначе, она прочитает всю правду об их с мужем отношениях. И случится это сегодня.
Глава 3
«Вчера ночевал у Лизы. То есть, не ночевал. В общем, обо всем по порядку.
Офисные дела я закончил вовремя, но остался в офисе, потому что, судя по карте, ее дом находился ближе к офису, чем к той квартире, которую я снимаю. Глупо было ехать наобум, поэтому я позвонил ей на сотовый, чтобы узнать, дома ли она. А она не отвечала. Я набирал ее несколько раз, длинные гудки сменялись короткими. Но за последующие два часа она ни разу мне не перезвонила и не написала.
От нечего делать я позвонил Кольке в скайп, рассказал свежие новости. Колька резонно спросил, почему я всё еще жду от нее звонка? Он бы давно уже психанул и поехал домой. И телефон бы выключил — пусть теперь она дозванивается. Но я так не могу! Трудно даже представить, чтобы я пропал, а Лиза вызванивала меня и волновалась. Тем более что у нее и так много поводов для нервов в связи с организацией бала. И это, кстати, оказалось правдой. В тот момент, когда я заканчивал оправдательную речь, Лиза позвонила и попросила заехать за ней в ту самую шикарную гостиницу города, в которой будет проводиться бал. Я наскоро попрощался с Колькой и побежал вниз по лестнице через одну ступеньку.
Гостиница находилась недалеко от нашего офисного муравейника, как называет его Лиза. Она не позволила зайти за ней в зал, над которым трудилась вместе с декораторами, сказала, что смотреть там не на что. Зал будет оформлен в день бала живыми цветами и драпировками. А сегодня они дотошно выбирали среди десятков образцов различные элементы декора.
— Представляешь, я им эскизы еще два месяца назад прислала, когда мы с Люськой этот бал только задумали. Лучшая фирма в городе, блин! Да я с этими козами уже неделю мучаюсь, а среди сорока образцов опять было максимум два похожих на правду. Да и те не подходят!
— Лиза, всё будет хорошо, я уверен… Расслабься.
— Расслабься?? Ты понимаешь, что бал через 2 дня?! Где они столько сиреневых роз за 2 дня найдут?! У их поставщика холодильник бордовыми забит! Они, видите ли по-ду-ма-ли, что сиреневый — это то же самое, что и фиолетовый, а ближе всего к фиолетовому цвету бордовый! А декораторы обязаны их выкупить! В указанный срок. По договору. Там директор аж визжит по телефону! Где они будут теперь цветы искать?? Из какой ж. пы достанут?? А деньги такие где найдут? И холодильник их уже столько сиреневых роз не вместит… А с тканями вообще… — Лиза махнула рукой и отвернулась к окну.
Послышались всхлипывания. Я взял ее за руку, всё равно в пробке стояли — это особенность нашего города, в снегопад пробки особенно адские. А она продолжила уже навзрыд:
— Если бы я зна… — ала, что с этим балом та… — акие проблемы будут… то вообще бы про него молч… — ала в тряпочку!
Через какое-то время мы остановились у двухэтажного дома дореволюционной постройки, и я, кажется, понял, почему Лиза старалась не приводить меня туда. Дело было в соседях, которые в таких домах часто бывают личностями асоциальными. Не знаю, насколько повезло с соседями моей девушке, но весь вечер было тихо и спокойно. Подъезд, конечно, был в ужасном состоянии, а дверь в него была без домофона, поэтому запах мочи, казалось, въелся в толстые стены.
Мы поднялись на второй этаж. Внутри квартирка оказалась небольшой и очень уютной. Лиза не стала включать верхний свет, только несколько настенных бра. Высокие потолки, большая гостиная, смежная с кухней, камин — единственный во всем доме.
Квартира была подарком от отца. А ему она досталась от советской власти. Со временем востребованный художник купил себе двухуровневые апартаменты со студией в мансарде, а дочку, когда та потребовала независимости, отселил обратно в старый фонд. Но предварительно перестроил всё и отремонтировал по высшему стандарту.
Интерьер Лиза оформила на своей нетривиальный вкус — светлые стены, светлая мебель. А в качестве цветовых акцентов шторы, плед, подушки, множество книг на полке и, конечно же, картины на стенах».
«Вчера не дописал — захотелось спать. Сегодня продолжаю за неимением других важных новостей.
Лиза прошла в кухонную зону, щелкнула чайником, достала из шкафчика две кружки и, насыпав туда нэсквика, сказала:
— Я хочу показать тебе кое что. Сейчас я уйду за эту дверь и когда позову, ты войдешь в нее с двумя кружками какао. Чайник скоро закипит, баллон со сливками и зефирки в шкафу. Всё, я убежала.
Я приготовил какао по ее рецепту и хотел получше осмотреть квартиру, потому что в полумраке сложно было что-то увидеть кроме общих форм. Прочитать корешки книг, например, стоя в кухонной зоне, я не мог. Но тут Лиза позвала меня.
Я вошел в ванную, а это была именно ванная, и обомлел. Из широкого окна, которое было вставлено во всю противоположную от двери стену, открывался шикарный вид на ночной город. В общем-то, его огни были основным освещением, если не считать еще пары толстых свечек на маленьком столике в углу, рядом с ними тлела и дымилась ароматическая палочка с характерным индийским запахом. Лиза утопала в пышной пене с цветочным ароматом. Еще один столик был прямо около ванны. В его сторону Лиза махнула головой, и я наконец-то поставил кружки с какао.
— Закрой дверь, пожалуйста. Кстати, за ней стоит стул, можешь присесть. — Лиза была довольна произведенным эффектом.
— А ничего, что тебя голую весь двор рассматривает?
— Не рассматривает. Стекло снаружи с отражающим покрытием. Похоже на зеркала в допросных, как в фильмах про полицию показывают. Никогда не видел?
— Видел, — признал я промах. — Но никогда бы не подумал, что…
— До чего техника дошла! — Перебила Лиза и улыбнулась. — У нас в городе можно еще и не такое установить, были бы деньги, — стройная ножка в пене вынырнула из ванной, она взяла в руки чашку с какао и отхлебнула, — ммм… вкусно. У тебя талант готовить какао.
— Это было в радость.
— Значит, с этой минуты я торжественно назначаю тебя моим придворным какао-варителем. Нет! Какао-мешателем! — И она снова заливисто засмеялась.
Мы еще долго разговаривали. Сначала в ванной, любуясь на синее небо в звездах, тонкий растущий месяц и огни ночного города, отражающиеся в бухте Золотой рог.
— Когда папа рисует ночной Золотой рог, он прорисовывает каждую дорожку на воде от каждого огонька разными светлыми штрихами. Если смотришь вблизи — мазня мазней, но стоит отойти на расстояние, и картина становится настолько реалистичной. Как фотография. Тебе бы понравилось.
— Окей, в ближайший выходной сходим на выставку твоего папы.
— Глупенький. Он сейчас не выставляется в городе. Все его картины проданы. Либо выставлены в зарубежных галереях и ждут покупателей.
— И как же я смогу увидеть его работы?
— У меня есть пара альбомов. Ну и если заслужишь мое доверие, приглашу тебя в отчий дом и по секрету покажу его свежие холсты. Возможно, ты станешь редким свидетелем его незаконченного творения… Что-то вода остыла, — сказала она и поднялась из ванной.
В сумерках ее тело, подсвеченное голубым светом из окна и золотистыми бликами от свеч, казалось, принадлежало пенорожденной Афродите. Я бы мог любоваться вечность, но она вздрогнула и покрылась мурашками. Мигом схватив полотенце, свернутое в валик тут же на полочке, я обернул ее в теплый махровый кокон, подхватил на руки и понес в спальню. Она смеялась и «работала навигатором», а в спальне я оставил ее одну для переодевания и ушел дожидаться в гостиную.
Вдруг в дверь позвонили. Она крикнула мне из спальни, что это доставки пиццы — она заказ еще из студии сделала — и надо встретить курьера. Я поплелся открывать.
Через полчаса мы уже сытые и сонные сидели на диване. Точнее, это я сидел, а она лежала так, что ее голова была на моих бедрах. Я перебирал влажные пряди, и мы говорили, как всегда о чем-то высоком и, как нам казалось, важном. И я даже не заметил, как она заснула».