Уходить не хотелось. Эти поздние вечера с ней особенные. Звезды, свечи, эфирное масло. Кусок луны в небе льет свет на город и бухту. Я даже пообещал себе, что если она попросит меня остаться, то не буду больше встречаться с Дианой.
Никогда.
Но она не попросила».
Диана шагами измеряла гостиную. Обесцвеченные волосы сосульками висели по плечам. Сейчас она себя не ощущала ни богиней, ни вообще сколько бы то ни было значимой женщиной в его жизни. Подумать только! Если бы белобрысая ведьма в тот вечер соизволила его оставить на ночь, то… То не было бы в жизни Дины двух лет счастья! Не было бы мужа! Не завидовали бы ей коллеги еще неделю назад.
А может быть и завидовали. Упрямо хотелось думать, что ее личное Динкино счастье не зависело от Леши. Что она как в том анекдоте про чету Клинтон, смогла бы и заправщика сделать президентом.
Но следовало признать правду. Заправщик в ее жизни был. А президентом стал Леша. Точнее, не президентом, конечно. Но должность топ-менеджера в крупном холдинге, за счет которого жила половина города, грела амбициозного мужа, да и Диану тоже. Она гордилась его достижениями, хотя внутренне понимала, что это исключительно мужнины заслуги. Сама Диана амбициозной не была. Работала себе спокойно бухгалтером в небольшой фирме, вышла замуж за мужчину своей мечты, собиралась через годик уйти в декрет. И Леша ее планы поддерживал. А теперь…
Заправщик, всплыв в памяти, почему-то никак не хотел уходить обратно, в прошлое. Вообще-то, заправщиком он был временно. Как и грузчиком, и маляром, и курьером. Это были неудачные отношения. Зато серьезные.
Диана вообще в тайне гордилась, что все ее отношения были серьезными и заканчивались предложением руки и сердца.
Правда, это было всего два раза.
И заправщик, оказавшийся исключительным балбесом, на момент предложения потерял паспорт. И очень удивился, почему такая мелочь могла помешать им пожениться.
— Потому что заявление в ЗАГС надо с паспортами подавать! — Она уже не кричала, деловито запихивала в сумку свои вещи из шкафа и прикидывала, на сколько дней ему хватит той арендной платы, которую она недавно внесла за квартиру.
Квартиру они снимали однокомнатную, на окраине города. Чтобы успевать на работу, приходилось подниматься в 6 утра. Но какое-то время они были счастливы. Вечером она добиралась до дома полтора часа на двух автобусах. И всё это время радовалась, предвкушая нехитрый ужин в его обществе, какой-нибудь фильм и страстный шепот в ночи.
Он любил ее.
Он носил ее на руках. А она радовалась, что кажется, обрела новую семью.
Мама с папой были не в восторге оттого, что дочь ушла в самостоятельную жизнь. А Дина гордилась, что наконец-то зажила по-взрослому. Они справлялись. В первое время. Потом его выгнали с работы, но он быстро нашел новую. С новой выгнали через две недели. Через какое-то время он нашел третью.
Ночами обещал, что с зарплаты повезет ее в путешествие в заграничный Китай. А она догадывалась, что после всех платежей от его заработка не хватит даже на еду. Потому что ему придется раздать долги.
Так длилось год. На одном месте он держался максимум месяца два. А потом были перерывы, отрезки поисков работы, которые всё удлинялись. И он каждый день обещал ей, что скоро-скоро ситуация наладится и они заживут нормальной жизнью.
Она долго ему верила. А потом устала верить. И еще увидела, что истаял весь счет, на котором хранились ее сбережения. И за квартиру она платит сама всю сумму вот уже четвертый месяц подряд. Да и Гошка — асоциальный тип, который поселился у них на кухне — прижился, и съезжать никуда не собирался.
А если в гости приходили его друзья и съедали всю оставленную на завтра еду, то нужно было вставать в 5 утра, чтобы успеть купить в круглосуточном магазинчике на районе пачку пельменей. Варить их приходилось при свечах, чтобы не разбудить Гошку, который храпел тут же, в кухне, на раскладном кресле, иначе он будет ворчать.
Пельмени она делила поровну на себя и своего парня. Принципиально не желая прикармливать Гошку. Только тот всё равно прикормился. И Дина не надеялась, что спрятанные пол пачки дождутся ее к вечеру. Не дождутся. В пустой морозильной камере им просто не скрыться.
В один из дней, который начался в 5 утра, она решила бросить заправщика и уйти жить к родителям. Поедая жесткие пельмени и запивая их теплой водой — дешевые чайные пакетики снова закончились — посчитала, что если проживет так хотя бы еще неделю, то в долги придется влезать уже ей. А этого она никак не могла допустить.
Родители будут разочарованы.
Она и сама разочаровалась в заправщике, который вот уже две недели лежал на диване, курил на балконе, но не делал ни одной попытки найти работу, несмотря на ее уговоры и даже крики.
Днем она позвонила маме с рабочего телефона и сказала, что сегодня вернется жить к ним. Родители обрадовались, что дочь наконец-то одумалась.
Вечером в автобусе пришло осознание, что она едет в съемную квартиру в последний раз. Она смотрела в окно, но перед глазами была другая картинка, будто она заходит в пустую квартиру, собирает в тишине свои вещи, оставляет на тумбочке ключ и записку. А потом, захлопнув дверь, уходит в закат. То есть, на автобусную остановку.
Но получилось иначе. Он был дома. Она объявила, что уходит совсем, почему-то с глупой улыбкой и начала быстро собирать вещи. Он упал на колени и попытался сделать предложение. Она оторопела. Как она вообще прожила год вместе с человеком, который не знает элементарных вещей? Например, того, что в ЗАГСе без паспорта делать нечего. Об этом все знают! Даже Укупник пел.
В итоге вещей оказалось столько, что все в одну сумку не влезли и пришлось попросить у соседки одноразовый баул из полиэтиленовых волокон, которые народ везет из Китая.
В закат ее провожал заправщик и Гошка. На их странную компанию оглядывались все, кто был в это время на остановке. Гошка курил и смотрел вдаль. Заправщик против обыкновения, не курил, а смотрел на Динку жалобными глазами. В какой-то момент у нее даже в глазах защипало. Но образ папы, который всегда говорил, что мужчина должен уметь сам решать все финансовые вопросы, помог ей твердо держаться принятого решения.
Ну и еще мамины слова помогли. О том, что на ужин будет суп-харчо и домашний яблочный пирог. Дина уже давно не ела домашней еды. У родителей она за весь год ни разу не была, только созванивалась периодически. Потому что одна ехать не хотела, а ее избранника папа с мамой не одобряли, и хотя старались не показывать этого, но напряжение от совместных встреч было такое, что чувствовали его все.
Дина всё мечтала, что когда они с заправщиком начнут жить нормально, так чтобы на ужин не пельмени, а салат с майонезом и запеченная курица, они обязательно родителей в гости будут приглашать. И тогда уже и сами с чистой совестью к ним в гости будут ходить. Но не сложилось. Бывает.
После этих неудачных отношений Дина больше не спешила. За ней ухаживали молодые люди, но не так чтобы очень красиво. И не было больше ни разу, чтобы она почувствовала влюбленность. А еще она изо всех сил старалась оставаться приличной девушкой, и больше не попадалась на всякие уговоры «пожить вместе».
Какой смысл, если нет чувств? И это не предложение руки и сердца. Быт, она точно знала, быстро убьет всю ту невеликую романтику, которую дарили ей ухажеры. И до брака может просто не дойти.
И она тянула с принятием серьезных решений до тех пор, пока ухажеры не начинали понимать, что «здесь рыбы нет». А если ей настойчиво пытались объяснить, что отношения уже на той стадии, когда «уже надо» жить вместе, Дина, округлив глаза, спрашивала: «Кому надо?» С этой минуты парни, как правило, испарялись. Кто-то сразу, кто-то держался еще с пару недель для приличия.
И никто из мужчин за два года так и не признался, что это ему надо жить вместе. Ему надо, чтобы она готовила, стирала и убирала носки из-под кровати. Ему надо, чтобы на полках больше не было пыли, а в шкафу висели отглаженные рубашки. И это ему надо, чтобы она готовила ужин.