— Похоже, ты превращаешься в бабулю, — пошутила я.
— Нет, что ты, — сказала она.
Наверное, ей так легче не думать о том, что случилось. Разумеется, бабушке было очень трудно объяснить, что она не вернется домой. Каждый раз, когда мама думала, что ей удалось до нее достучаться, бабушка поднимала на нее глаза и говорила что-то вроде: «Жду не дождусь, когда наконец-то вернусь домой к ребеночку». В конце концов мама сдалась.
Кстати о том, что мама превращается в нашу бабушку: недавно я заметила, что она оставила на бачке пачку каких-то бумаг. Это оказались документы из Министерства образования и занятости, что-то для тех, кто во взрослом возрасте решил вернуться к учебе. Интересно, что такое она придумала и имеет ли к этому отношение Лео Фэрброзер? Он, похоже, многое решает за нее. Я оставила документы там же, где их нашла, и в следующий раз их уже не было.
В сочельник пришел Дэниел — поговорить.
— Что здесь происходит? — удивился он, обнаружив в моей комнате полный кавардак. — Кажется, сегодня не самый подходящий день для генеральной уборки?
— Это мама придумала. Она хотела, чтобы я перебралась в бабушкину комнату, но я не хочу, поэтому мы решили превратить ее в нечто вроде кабинета и детской одновременно. Если ты думаешь, что здесь кавардак, зайди в соседнюю комнату. Идем, посмотришь, каково там.
Мама передвинула бабушкин гардероб к комоду, чтобы освободить стену. На кровати лежала гора старушечьего белья, чистых простыней и пододеяльников. На ковре, там, где стоял гардероб, осталось большое темное пятно. Под потолком, на фоне обоев, которые вдруг стали видны, можно было разглядеть красивую паутину. Бог знает что за жуткий тарантул делил комнату с бабушкой последние годы.
— Вон там будет стоять письменный стол и книжный шкаф. На Новый год сюда въедет Уилл, я хочу поставить его кроватку у окна. — Я обошла кровать и посмотрела в окно на «Клуб рабочих» с заледеневшими стеклами. Отличный все-таки отсюда вид. Если бы только его не портили двое парней, которые переходили от одной машины к другой и писали на ветровых стеклах всякую гадость. Открыв окно, я крикнула им:
— Эй, вы, идиоты! «ДЕБИЛ» пишется через «Е»! Надеюсь, хоть в этот раз Санта-Клаус подарит вам мозги!
Они тут же задрали головы, увидели меня и показали мне по среднему пальцу. Я ответила тем же и закрыла окно.
— Как приятно, что у нас такие веселые и энергичные соседи. Господи, как же там холодно! — Я быстро задернула шторы и обхватила себя за плечи, чтобы согреться. — Вот, не знаю, куда девать ее кровать. Не по себе от того, что мы уже начали разбирать и выбрасывать бабушкины вещи, а она еще даже не знает, что не вернется домой. Будто бы она уже умерла, только она-то живая.
— Может, маме удастся запихнуть ее в кладовку?
— Может быть. — Я присела на край кровати, Дэниел пристроился с другой стороны. — Именно это мы и делаем с бабулей.
Он взял меня за руку и сжал ее.
— Эй, малышка! — улыбнулся он, неудачно пытаясь изобразить северный акцент.
— Поосторожней!
— Иди на фиг.
— Сам иди.
Дэниел поджал губы и захлопал ресницами.
— Мистер Толстозад, к вам в штаны хорек забрался или вы просто рады меня видеть?
Я схватила большие панталоны из грубого полотна и швырнула в него:
— Перестань! Я хочу немного пострадать. Как ты не понимаешь — в этой комнате всегда жила бабушка.
— Как хочешь.
Он протянул ко мне руки, я подползла к нему, и он обнял меня. Я вдруг почувствовала, что вся дрожу.
— Так вот, она жила здесь. А я в последнее время с ней почти не разговаривала. Для меня она была лишь источником раздражения. И теперь уже слишком поздно. Время не вернуть назад. — Я сникла и глубоко вздохнула. — Из меня получилась никудышная внучка. Почему мы никогда не говорим близким людям того, что должны им говорить?
— Слушай, но ты же сама сказала, что она еще не умерла. Так давай, наверстай упущенное, если тебе и правда этого хочется. Тебе, конечно, может показаться, что я слишком жестокий, но, родив Уилла, ты, возможно, сделала для нее не меньше, чем любой врач. Сходи к ней, поговори. — Он прижал меня к себе, а потом взял мое лицо в свои руки. — И кстати, есть кое-что поважнее всего остального. Тебе обязательно надо об этом узнать.
Я заглянула ему в глаза:
— О чем?
— О том, что на твоем плече примостился здоровенный паук.