— Я выиграла «рейнджровер», — объявила она и сунула листок мне под нос. — Мы отдадим его Шарлотте. Будет на нем ездить в школу.
Я-то думала, почту сегодня не приносили, но оказалось, бабуся просто добралась до нее раньше меня.
— Дай посмотрю. — Я вырвала у нее листок, пробежалась глазами по строчкам. — Ерунда это все. Нет, мама, ты ничего не выиграла. Просто присылают всякую фигню. И кроме того, это прислали мне.
— Ничего подобного, — возмутилась она.
— Неужели? Гляди-ка сюда. — Я указала на адрес и фамилию. — Видишь?
Она посмотрела на адрес и обиженно фыркнула. И тут она заметила Дейви, который, пока мы препирались, выбрался из-под машины.
— А это кто?
— Дейви. Мама.
— Джэми? Э-э… ты похож на немца. — Она наклонилась и коснулась его ноги. — Он иностранец?
— Нет. Идем в дом, я сделаю тебе чай.
На прощание она одарила его лучезарной улыбкой и заметила:
— Штаны-то какие модные. Смотри не запачкай!
Держа ее за локоть, чтоб не сбежала, я увела ее в дом. Усадила в кресло перед телевизором (как раз шел «Корабль любви» — лучше не придумаешь) и вышла на улицу.
Мимо проехал автобус, остановился на углу. Из него вывалилась Шарлотта, мрачнее грозовой тучи.
Подойдя к дому, она потрясла пакетом и выпалила:
— Представляешь, не согласились вернуть мне деньги! Из-за того, что я ее постирала! Все, хватит! Ноги моей больше не будет в этом дебильном магазине!
Она сердито топнула ногой и попала прямо по ноге Дейва. Замолчала на секунду, осознавая тот факт, что из-под машины торчат ноги.
— Блин! Мама! — начала она, все еще глядя на его ноги. — Это еще кто?
— Это? Дейв. Мой… друг.
Она бросила на меня испепеляющий взгляд.
Вытирая руки о промасленную тряпку, Дейви выбрался из-под машины с заготовленной заранее улыбкой. И тут же улыбка сползла. Наступило молчание.
— Надо же! Мам, а ведь мы с ним встречались, — ледяным тоном объявила Шарлотта. — На прошлой неделе в «Кристалле». Молодежная вечеринка, маленькие девочки! Мерзость какая! Двадцать восемь! Ага! Что-то больно много морщин для двадцати восьми, как теперь, при дневном свете, видно! И штаны те же. У вас что, других нет? Вот они, наверно, воняют!
До меня начало доходить.
— Ты старый кобель! — объявила она, развернулась и ушла.
— Шарлотта! — закричала я ей вслед.
— Мир тесен, — заметил Дейви философски.
— Я тебе покажу, как он тесен! — взорвалась я, еле сдерживаясь, чтобы со всей силы его не пнуть. — Давно не было проблем с полицией? Не трогай мою машину и попробуй только коснуться моей дочери, я тебя вот этим проводом придушу, — пригрозила я и пошла к дому.
— Ты еще сама над этим когда-нибудь посмеешься, — раздалось мне в спину.
Шарлотта ушла к себе наверх, а бабуся так и сидела перед телевизором. Мужчина и женщина стояли, обнявшись, на фоне ярко-голубого моря. С капитанского мостика на них смотрел мальчик и широко улыбался. Капитан положил руку на плечо ребенку, и в глазах взрослого блеснула слеза. «Знаешь, Джимми, кажется, твоя мама нашла то, что искала», — сказал он. Музыка стала громче, поползли титры.
— Забыла тебе сказать: я выиграла «рейнджровер». — Бабуся достала из-под диванной подушки конверт.
— Опять начинается! — Я выхватила у нее письмо. Оно оказалось из комитета по усыновлению.
Глава третья
Я не знала, что делать.
Подойти к нему первой? Или это будет выглядеть жалко? И он станет всем рассказывать, как его достала эта маньячка, не способная понять, что ее бросили? Ведь он меня бросил, так? Или это я его бросила? А может, никто никого не бросал?
А что, если я все неправильно поняла, и он сейчас сидит дома в полном одиночестве, и глубокая депрессия не позволяет ему набрать мой номер? Когда я немного успокоилась и злость прошла, я решила, что мы помиримся. Несколько дней пообижаемся, а потом падем друг другу в объятия. Может быть даже он скажет какие-нибудь волшебные слова, и образ извивающейся, стонущей Джанет Пайпер навсегда исчезнет из моей памяти.
Но это две недели назад. Ну ПОЧЕМУ он не звонит? Хотя бы для того, чтобы сказать, что все кончено. По-моему, если вы были так близки, ты имеешь право знать, вместе вы или уже все. С его стороны это элементарно невежливо. И вообще дело не только в том, что задета моя гордость. Все-таки он лишил меня девственности. Или лучше об этом уже не вспоминать?
Пол Бентам — тупая скотина. Как и все мужики.
В конце концов я решила сама зайти к Полу.
Дома и по пути к нему я мысленно повторяла то, что ему скажу. Надо хорошенько все продумать: интонацию, жесты, выражение лица. «Я просто пришла узнать…» — говорила я своему отражению в зеркале, то складывая руки на груди, то снова их опуская: трудно решить, как лучше.