— Черт, Стив? Ты чего?
— Ничего. А что, тебе не нравится?
Тут он был прав. Мне нравилось. Уже больше года я ни с кем не спала. Некоторые мужчины из клуба для тех, кому за семьдесят, уже начали бросать на меня косые взгляды.
— Не думай ты, давай. Немного секса нам не повредит.
— Не говори ерунды. Я не могу спать с тобой.
— Знаешь, в чем твоя беда? — Стив нежно поцеловал меня в шею так, как я люблю. — Ты сама создаешь себе трудности. Иногда полезно поддаться чувству. Хватит все анализировать. — Он сунул руку мне под блузку и спустил с плеча лямочку бюстгальтера. Я почувствовала, как радостно напряглись соски. Его халат распахнулся. — Ты не представляешь, что со мной делаешь.
— Уже представляю, — пробормотала я, расстегивая блузку.
Глава двенадцатая
— Так значит, я могу теперь вернуться? Стив натянул джинсы и застегнул их на своей тонкой талии.
— Куда вернуться? Ты не видел мои колготки?
— Вот же они, на торшере. — Он кинул их мне. — Вернуться в лоно семьи.
Я запустила руки в колготки, чтобы вывернуть их.
— Да ладно тебе. Ты, кажется, не в Австралии живешь. Нравится мне это или нет, ты и так член нашей семьи — ты папа Шарлотты и сейчас ты ей нужен как никогда.
— Я тут вот что подумал. — Он присел на край кровати. — Мы ведь можем все начать заново, правда? Нет, не бойся, я не стану переезжать к вам, но мы ведь могли бы иногда встречаться в каком-нибудь пабе. Так, выпить, поболтать….
Я наконец нашла свои туфли, надела их и посмотрела на него.
— Нет, Стив, у нас ничего не выйдет. Это слишком трудно.
— Трудно? Со мной? Да я самый простои парень из всех, что у тебя были. Со мной не может быть трудно, верно? Ну же, признай это.
Я вздохнула:
— Я не это имела в виду. Ответ отрицательный.
— У-у, какая! А я приготовил тебе такой классный подарок на Рождество.
— Подкуп здесь не поможет. Мы уже тринадцать лет не дарим друг другу подарков на Рождество. Я не хочу начинать все сначала. — Я взяла его грязную расческу и попыталась пригладить себе волосы, не касаясь зубчиков. — Давай остановимся, пока не поздно. Заходи к нам, если хочешь, но не надо больше этих глупостей.
Он приблизил свое лицо к моему и улыбнулся:
— А по-моему, нам обоим это понравилось, разве нет?
Сначала мы решили пойти в «Бишоп-Хаус», который располагался на краю городка. Было жутко холодно, небо было похоже на кальку, колеса детской коляски скользили по асфальту. Начинало смеркаться, хотя вечер еще не наступил. Раньше «Бишоп-Хаус» был для меня всего лишь большим викторианским особняком, спрятавшимся за высокими каштанами, мимо которого проезжаешь на автобусе по пути в Болтон, но теперь он превратился в дом, куда может переехать моя бабушка.
— Видишь ли, Шарлотта, — сказала мама за завтраком, — я не уверена, что смогу обеспечить ей должный уход. Она сейчас в ужасном состоянии и уже никогда не поправится. Так говорят врачи. За ней должны теперь следить медсестры двадцать четыре часа в сутки.
Я уставилась в окно и задумалась. Мимо проехал автобус, я вспомнила, как мы с бабушкой ездили в Уиган — мы всегда сидели на втором этаже, — вспомнила, как мы вместе выбирали наполнители к сэндвичам в супермаркете «Вулворт». Мне нравилось ходить с бабушкой по магазинам, потому что мы никогда не ругались, к тому же я могла купить то, что хочу. Бабушка с удовольствием болтала со мной, я тоже любила с ней разговаривать. Потом, когда я повзрослела, многое изменилось, и я в том числе. Когда я была маленькой, она усердно вырезала для меня красивые картинки из каталогов и помогала печь печенье в виде животных, а потом вдруг у меня не стало хватать на нее времени. Боже мой, ей ведь наверняка было обидно!
— Я могу помочь. Давай как-нибудь уговорим социальные службы установить у нас подъемник для инвалидов, о котором постоянно болтает Гора Герд. А еще есть специальные ванны для тех, кому трудно передвигаться. Я видела рекламу, когда смотрела «Обратный отсчет». Если мы будем ухаживать за ней вместе…
Мама покачала головой:
— У тебя и так забот хватает. Дай бог, чтобы ты не забывала по утрам мыть подмышки и не надевала свитер наизнанку. Ты просто не понимаешь, какой уход ей требуется, я и сама сначала не поняла. Ты представляешь себе бабушку такой, какой она была раньше. Но теперь это совершенно другой человек. — Мама говорила очень медленно и как будто заученно. Ясно было, что она долго перебирала все «за» и «против».