- Его перевели в другой город, спустя несколько месяцев после вечера в моем доме – грустно ответил Морган
- Зачем же скучать? Ведь вы провели множество моментов вместе. Разве нельзя ценить это? Благодарить за то, что этот человек был в Вашей жизни, Морган. Почему люди так эгоистичны? Ведь, наверное, ему там намного лучше. Почему Вы не можете вспоминать те моменты, которые он дарил. Игру в гольф, улыбки и шутки, рассказы о своих похождениях, как вы обсуждали коллег и начальство, как прекрасна была ваша дружба. Почему Вы просто не можете быть счастливым, Морган?
- Я счастлив, Джеф – ответил мужчина, и улыбка скользнула по его лицу.
Глава 4.
В палате было тихо, лишь редкие шорохи нарушали покой. Морган выпускал сигаретный дым из легких, оставляя его в мире тонкой струей. Джефри пытался дотянуться до стакана воды, но оковы, которые опоясывали его кисти, каждый раз возвращали ладони в исходное положение. Лампы все так же мерцали мягким светом, обливая им две фигуры, оставляя на стенах прекрасные тени, глубокие и черные.
- Знаете, Морган, чего я хочу? – вдруг нарушил тишину Джефри, потирая ладонями металлические кольца
- Чего?
- Мы же с Вами друзья, Морган?
- Как мы можем быть друзьями? Джеф, я тут, чтобы попытаться помочь тебе. Сегодня, в десять вечера, тебя переведут в лечебницу для особо опасных больных, где ты проведешь остатки своей жизни. Понимаешь? А я тут для того, чтобы поставить окончательный диагноз по твоему делу. И если я увижу в твоем состоянии просветы для возвращения в социум, то попытаюсь добиться твоего лечения именно в нашей клинике. И, возможно, спустя десять-пятнадцать лет ты сможешь выйти здоровым в настоящий мир, общаться с людьми, начать все сначала. Разве ты не хочешь этого? – мужчина потушил сигарету, направив свой строгий взгляд на Джефри, словно внедряя в его тело свои мысли
- Морган, диагноз уже давно известен, и я готов его принять. Я проведу оставшиеся дни глубоко в душах мягких палат и белых халатов. Я готов к этому. Настоящий мир? А где он? Вы называете настоящим то, что окружает тело каждый день? И неужели Вы готовы с уверенностью это подтвердить? Сказать, что это реальность, а не выдумка больного разума, и, однажды проснувшись, этот мир останется, а не сгорит в пламени пробудившегося разума? Морган, - Джефри вздохнул – Единственное дело, которое я сейчас хочу, чтобы Вы сняли с меня эти оковы. Они приносят так много боли – парень потирал ладонями металлические оковы на своих кистях, сканируя Моргана глубоким взглядом – Боль. Не только физическую боль, от сжатия моих рук, но и душевную. Знаете, Морган, что для меня значат эти оковы? – Джефри немного приподнял руки так, чтобы металлические круги въелись в кожу – Знаете?!
Мужчина лишь покачал головой, намекая на то, чтобы Джефри поведал ему об этом в своей излюбленной манере.
- Кольца? Всю свою жизнь я не любил кольца. Я никогда не понимал, почему молодожены носят их на своих пальцах, почему люди покупают ожерелья, украшения в виде колец. Что может быть более явным олицетворением оков, чем замкнутый круг? Глупо. И представьте себе, Морган, что я сейчас ощущаю, закованный в два металлических кольца. Мы общаемся с Вами не первый час, но за это время я не смог сказать ни слова, чтобы быть равным. Я, словно раб, который вынужден разговаривать со своим хозяином. Пес на цепи! Так же как и женатый мужчина не сможет ввязываться в странные истории со своим другом, у которого еще нет семьи! Все дело в этих паршивых кольцах, Морган! – Джефри резко дернул руками так, что даже, прикрученный к полу, стол немного приподнялся ввысь – Освободите меня, Морган
- Я не могу, Джефри – мужчина покачал головой
- Морган, не врите мне, пожалуйста. Мы оба знаем, что ключи от моих цепей находятся у Вас. Единственное, что Вам нужно сделать: это достать из кармана ключ, подойти ко мне и раскрыть тюрьму, в которой я погряз, в которой умирает моя душа! Морально подыхает! Морган, пожалуйста – Джефри смотрел на мужчину печальным взглядом, ожидая лишь реакции, его согласия – Прошу!
- Джефри! Я не могу! Риск слишком велик!
- Страх? Чего Вы боитесь, Морган?
- В твоей тетради шесть номеров, и я не хочу быть седьмым – выдохнув тяжелый воздух, ответил Морган
- Я думал, мы можем доверять друг другу. Седьмой номер явно не для Вас, Морган. Страх. Как много судеб загубило это чувство. Вы знаете, что такое настоящий страх, Морган? Когда все Ваше тело пробирает удовольствие, ужас. Когда Вам кажется, что каждый шаг лишит жизни! Знаете, что это такое, Морган? Страх – это, словно Вас поджаривают на электрическом стуле. Вы сидите, скованный, связанный, даже не можете пошевелиться! Паралич! И этот блестящий ток, который пронзает Ваш мозг раскатами болезненных укусов. Тело трясет, а глаза настолько распахнуты, что можно влить в них тысячу капелек дождя! Вы чувствуете, как ток плетет свою паутину внутри вашего тела, соединяя все мышцы каналами, заполненными до краев отвращением и болью! Вы чувствовали это когда-нибудь, Морган? – Джефри сильно сжал зубы, казалось, что вот-вот они расколются, как грецкие орехи под давлением щипцов – Ответьте мне, Морган!
- Все чувствовали страх! Думаешь, я боюсь тебя?! – Морган подхватился со стула и быстрыми шагами направился прямо к парню, который мирно ждал продолжения со скованными в запястьях руками – Боюсь?!
Морган быстро приближался, гнев, словно молния, блестел в его глазах. По пути мужчина доставал из кармана ключи. Подойдя к Джефри, Морган быстрым движением рук схватил замочек, который болтался около колец, всунул в него ключ и резко прокрутил пару раз. Оковы упали на пол, произведя шумный металлический звук. Лишь спустя мгновение, Морган осознал, что он сейчас наделал. Мужчина отошел от Джефри, замерев в ужасе. Парень перевел глаза на Моргана, потирая ладонями кисти рук, на которых отчетливо виднелись синие линии, словно разрезы.
- Спасибо, Морган – тихо произнес Джефри – Теперь ты по-настоящему знаешь, что такое страх. Ты, ведь, почувствовал это?
Морган лишь кивнул головой, до сих пор находясь в диком ужасе. Он даже не представлял себе, что бояться уже нечего, и Джефри сдержит свое слово.
- Присаживайся, Морган – Джефри улыбнулся, указывая рукой на стул в противоположной стороне стола – Как же хорошо вновь почувствовать запах свободы. Ты даже не представляешь, как это прекрасно, Морган – парень взял пачку сигарет и закурил – Великолепно! – радужно вскрикнул он, затем, залился громким и звонким смехом, который наполнял комнату, врываясь в зоркие глаза камер.
Тишина повисло в палате. Стрелки часов продолжали свой бег, показывая четкую цифру: «три». До дести вечера было еще много часов, поэтому мужчина ни куда не спешил, медленно переворачивая страницы дневника.
- Ты думал, я не сдержу свое слово, Морган?
- Честно? Я был в этом уверен – ответил мужчина, протирая тряпочкой лоб, который заметно вспотел после недавних событий
- Я думаю, теперь ты будешь доверять мне намного больше. Ведь, так?
- Да. Мне, казалось, что ты прирожденный убийца, но теперь я в этом не уверен. Кто ты, Джефри?
- Я – кошмар, психопат, маньяк. Дьявол, если угодно! – молодой человек вновь залился смехом – И как ты мог подумать, что я не сдержу своего слова? Я доверяю тебе, Морган, взамен прошу делать тоже самое. Не более. Ты согласен со мной?
Морган, который еще не отошел от испытанного шока, лишь кивнул одобрительно в ответ, поставив палец на начало новой страницы, где уже виднелись буквы.
- Продолжу? – спросил мужчина
- Конечно – ответил Джефри, почесав голову и закинув руки за голову
Монотонный голос Моргана зазвучал в тишине:
«Запись №3. Мэри.
Осень пролетела незаметно. Хотя, многое успело случиться за это время. После находки у озера, полиция взялась за это дело. Страх окутывал мое тело. Услышав сирену, я сразу же думал, что все, это за мной. На витринах магазинов красовались газеты с этой историей, люди обсуждали случившееся, придумывали множество разных слухов, и только я знал правду. Мое тело пронзало удовольствие от того, что это я! Моими руками был задушен Фрэнк! То чувство лучше, чем вся ваша жизнь! Каждый день я выходил на улицу и видел страх в лицах людей! Жалкие создания! Тьфу! Мальчишки пугали друг друга историями о монстре, который поселился в парке, а я? А я наслаждался их страхом. Он, словно пища для бездомных, насыщал меня все больше! Но вскоре, все затихло. В декабре уже никто и не помнил, что случилось в парке. Моя душа терзалась в сомнении. С одной стороны мне было очень жаль, что люди забыли это, они перестали писать в газетах, полиция не опрашивала, гуляющие в парке, пары. Словно Феникс, их память сгорела дотла, чтобы вновь воскреснуть в прекрасном полете. А с другой стороны то чувство безнаказанности, которое я получил, было великолепным. Оно все больше съедало меня изнутри, оставляя в моей душе дыры, которые нужно было заполнить сладкой, прекрасной, багровой болью…».