Палата ничем не оббита. Все стены и свод в ней расписные. Пол не вся, а только вблизи царя, заслана коврами.
Царь сидел на троне, искусной резной работы, который был расписан золотом. Монарх был облачен в богатое одеяние, отделанное дорогим жемчугом и драгоценными камнями. В правой руке он держал скипетр. На голове у царя возвышался венец, это значит, высокая корона. Яблоко лежал около царя.
К трону вели четыре большие ступеньки, которые тянулись вокруг всей палаты. Ещё три маленькие ступеньки находились выше. По ним нужно было восходит непосредственно к трону, преодолев сначала большие ступени.
Перед царём, в непосредственной близости от него, находились четыре молодые телохранители (corporis custodies). Они были в белых шёлковых накидках, подшитых горностаями, а также в шламовых шлыках с рыси. Каждый из них был накрест перепоясаны золотыми цепями. На ремнях они держали борта, обрамленные в золотистое серебро.
Войдя в Грановитую палату, их милости паны послы остановились в нескольких шагах от трона. Они сняли головные уборы.
Первым начал произносить пан Александр Песачинский, каменецкий каштелян. Он сделал следующую речь:
— Божьей милостью светлейший и великий хозяин Владислав Четвёртый, король польский, великий князь литовский, русский, прусский, горецкий, мазовецкий, киевский, волынский, подольский, смоленский, подляшский, черниговский, полоцкий, витебский, мстиславский, ливонской, эстонский и других, а также шведский, готский и вандальский наследственный король, князь финляндский и других его королевская милость. Тебе, великому государю, царю и великому князю Михаилу Федоровичу, всея Руси самодержцу, владимирскому, московскому, новгородскому, царь казанскому, царю астраханскому, царю сибирскому, господину псковскому и великому князю тверскому, югорскому, пермскому, вятскому, болгарскому и других; господину и великому князю Новгорода, Низовской земли, рязанскому, ростовскому, ярославскому, белозерскому, удорскому, обдорскому, кандзийскому и Северского стороны; владыка и господин Иверской земли, карталинских, грузинских царей и Кабардинской земли, черкасских и горских князей и иных многих государств государю и обладателю, твоему царскому величеству, брату своему, хорошего здоровья, хороших мыслей и дружелюбия во всех добрых делах добро желает и передаёт через нас, великих послов.
Первый приём у царя.
25 (февраля) в понедельник.
Царь встал с трона, но короны с головы не снял. Он спросил о здоровье короля его милости следующими словами:
— Брат наш, Владислав король, здоров ли?
Его милость пан Песачинский отвечал:
— Божьей милостью король наш на Польском королевстве и других государствах счастливо царит. В добром здравии он отправился в город Гданьск.
Затем их милости послы втроём надели обратно головные уборы.
Пан Песачинский, каменецкий комендант, снова начал говорить. Но он произнёс только несколько слов, как его прервал печатник (канцлер) Иван Тарасович Грамотин. Он не позволял говорить дальше, пока их послы милости не снимут головных уборов.
Пан Песачинский отвечал ему:
— Я умею ценить его царское величество. Мы снимали шапки, когда перечисляли его титулы. Но сейчас их не снимем, поскольку я наделен достоинством нашего короля. Хотя я уважаю его царское величество, как брата нашего короля. Но не больше и не шире.
печатник (канцлер) Иван Грамотин ответил на слова пана Песачинского следующим образом:
— Том и царское величество, государя нашего, и своего хозяина не уважаете. Ведь вы от лица вашего хозяина к личности нашего великого господина говорите.
Отвечал ему пан Песачинский:
— Если бы я от своего имени и со своими потребностями приехал к его царского величества, я бы не только снял шапку, но и разговаривал бы с вашим хозяином на расстоянии. Но, будучи великим послом такого большого хозяина, иначе не могу поступать.
печатник (канцлер) Иван Грамотин сказал:
— Бывали мы и другие наши послы не один раз в Литве. Мы знаем, как тщательно оберегают честь вашего хозяина: обращаются к нему, сняв головные уборы. Таким же образом и здесь нужно поступать. Здесь, у нашего великого государя, его царского величества, бывают послы царя римского, турецкого, немецкие, английские, персидские и других окружающих хозяев послы. Они, всегда сняв шапки, обращаются к его царского величества. Да и твой отец, Казимир Львович, не однажды бывал здесь послом и перед прежними царями, светлой памяти, шапки на голову никогда не клал. Он хорошо знал, как нужно справлять посольства. И Зборовский, и Михайло Гарабурда, и другие прежние послы здесь бывали, а такого позора нашим хозяевам не чинили.