Его милость пан Мадаленский заявил приставом:
— Поймите то сами, что ваши бояре безосновательно распоряжаются. Лучше позволить их милости послам действовать по их воле, чтобы быстрее достичь необходимого согласия.
Приставы с тем отъехали к замку.
А когда вернулись, то уже не наведывались к ним милости послов.
Таким порядком, тот день был потрачен на ненужные споры о кареты.
Позже, его милость пан воеводич виленский, его милость пан Вяжевич и его милость пан Мадаленский и другие дворяне из состава посольства, увидели, что возникла опасность срыва переговоров из-за того, что пан каменецкий не желал слушать парад его милости воеводича виленского. Они открыто, в глаза выразили пану каменецкому, что его навязчивость и амбиции — срамные и непристойные.
3 в субботу.
Приставы прислали человека узнать, могут ли они прийти к их милости послов. Те в ответ сообщили, чтобы приставы не приходили к ним с такими же сплетнями, которыми глумились вчерашний день.
Приставы сообщили, что существует обычай, по которому они должны наведываться к послам ежедневно и спрашивать об их здоровье.
Их милости разрешили приставом прийти к ним и с благодарностью сообщить о здоровье.
Его милость пан каменецкий сказал им:
— Когда снова пришли нас уму учить, можете сразу идти назад и никогда с тем сюда не приходит. Мы приехали полностью при своём уме. Король его милость видел, кого послал, — совсем не простаков, которые не разбираются в деле и готовы жить чужим умом. Вчерашний день потратили на ненужные пункты, которые не относятся к окончания возбуждённого дела. Мы приехали к вашему хозяина возложить корону на его голову от имени короля, его милости пана нашего. А вы ведёте себя с нами как с рабами, начинаете добиваться от нас, чтобы мы все делали по воле ваших бояр. Никто никогда не обоснует, что свободным людям должны загадывать невольники.
Ответил Горихвостов:
— Великие послы, мы пришли к вас согласно нашему обычаю и по приказу хозяина спросить про ваше здоровье. О том, что происходило вчера, мы уведомили думных бояр. А теперь пришли, чтобы только увидеться с вами и разговаривать о выезде, и ни про что другое не имеем поручений.
Произнёс его милость пан воеводич виленский:
— Вчера к нам несколько раз приезжали и от имени думных бояр говорили, чтобы мы ехали верхом на лошадях. Невыносимо для нас, свободных людей, слушаться приказов невольников. От их имени просили нас, чтобы мы не ехали повозкой. Мы подчиняемся только королю, его милости пану нашему и Господу Богу. Меньше всего мы собираемся слушаться вашего хозяина, а тем более, думных бояр.
Приставы, ссылаясь на прежние обычаи, отвечали:
— Не может иначе быть, а только так, как перед тем бывало.
Увидев этакое противодействие, их милости паны послы сказали приставом:
— Спросите у думных бояр, нужны мы здесь или нет? Если нужны, пусть не мешают нам быть в вашего хозяина и начинают обсуждать с нами статьи, о которых пока нет согласия. Пришло время доводить до логического завершения начатое дело. Если же мы ненужные, отпустите нас в наше Отечество. Мощный Бог видит нашу правду и вашу неправду, каждому по заслугам заплатить.
При этом, их милости паны послы декларировали:
— Если вы рассчитываете держать нас в вашей земле более восьми зимних недель от въезда до выезда, то мы потеряем посольский статус и будем уже не послами, а пленными. По приказу короля его милости сказано и то в заключительных записях чётко записано, что мы на протяжении восьми недель от въезда в вашу землю и выезда от вас обладаем посольскими полномочиями.
Московиты, однако, иначе объясняли тот пункт, занесённый в заключительные записи. Они считали два месяца от момента приезда в столицу и выезда из неё.
Их милости паны послы потребовали дать пристава к ним гонца, которого должны были направить до думных бояр. Они хотели донести до них свои требования и получить ответ.
Вчерашние ненужная спор с приставами, во время которой пан каменецкий показывал абсурдность их настырности, привели к тому, что вечером московиты выставили вокруг посольского двора стражу в количестве тысячи стрельцов.
Его милость пана воеводича виленского и его милость пана каменецкого сторожила вооружённая пехота. С ружьями они стояли у сеней и у ворот, даже, разожгли костёр. Приставы, которые приехали из замка ночью, залили костёр. Однако через какое-то время его снова разожгли.
Паны послы не захотели молчать и напомнили приставом, чтобы они того второй раз чинить не решались. В защиту пехотинцев они пообещали приставом, что тот, кто посмеет заливать огонь, потерять руку, или, даже, на месте останется неживым. А затем может быть даже драка.