Сказав те слова, царь склонился и поцеловал крест. Затем он снова надел корону и шапку и сел на трон. Во время присяги бояре держали открытым заключительный пакт. Когда царь снова сел, они завернули пакт в красную китайку (ткань), и царь из своих рук отдал пакт послам. Они все вместе взяли его из царских рук.
Его милость пан Песачинский обратился к царю, поздравив его с миром. Он пожелал царю долгого и счастливого царствования и чтобы его сын Алексей, заняв место своего отца, также счастливо владел государством.
печатник (канцлер) Иван Грамотин, видимо, не понял слов посла, ибо ничего на них не ответил. Он только сказал:
— Сейчас поезжайте в посольский двор. Царский стол будет потом.
Во время пребывания послов в царя им всем каждый раз разрешалось свободно входить в палаты, где жил царь. Перед послами обычно шли слуги, а вслед за ними — молодые люди. Протиснулась немало и челяди. Никому из простых людей и перевозчиков московиты не решились запрещать вход. Однако, пан Сапега, вильнюсский воеводич, поручил своему пехотному ротмистру стать с пехотой у входа и в дверь и не пропускать челядь.
Выйдя от царя, послы направились к своему двору. Мстиславский войска, пан Мадаленский, нёс впереди послов пакт о вечном мире. Погода испортилась, шёл дождь вперемешку со снегом. А перед самой присягой распогодилось, было очень ясную погоду.
Вскоре послы приехали во двор. К ним пришёл пономарь и сообщил, что царь, выражая послам своё уважение, прислал им еду и напитки.
Сойдя с лошадей, послы все вместе направились к пану Песачинского, где пан Мадаленский положил на стол пакт о вечном мире. Пан Вяжевич, как писарь и секретарь посольской миссии, хотел забрать документ к себе. Однако пан Песачинский попросил оставить тот пакт на ночь у него. Он выразил желание ещё раз перечитать статьи вечного мира.
Песачинский тогда сказал:
— Пакт никуда не исчезнет. Перечитав статьи, я отправлю их к вашей милости и до пана Сапеги.
Я доверял его словам. Тем более, что ни кто-нибудь один из нас, а все мы втроём имели права знать о содержании пакта. Поэтому ему не возражал ни пан Вяжевич, ни пан Сапега. Втроём они должны были все согласовывать и находить взаимопонимание.
30 в пятницу.
Его милость пан Сапега, воеводич виленский, пожелал ещё раз просмотреть статьи пакта. Он послал по документ к пану Песачинского. Однако тот не захотел отсылать пакт Сапеге. Песачинский ссылался на то, что документ не стоит отдавать ещё в чьи-нибудь руки. Тогда я лично занялся этим вопросом и встретился с господом Песачинским.
Через некоторое время пан Песачинский пришёл к пана Сапеги. Здесь окончательно прояснилась суть вчерашних ухищрений с задержкой пакта в господа Песачинского. Он начал обсуждать с Сапегой вопрос о том, у кого должен храниться подписанный пакт. Его милость пан Сапега необычайно удивился такой нечестности, поскольку сам являлся образцом вежливости и хорошего воспитания.
Вильнюсский воеводич произнёс:
— На деле вышло так, как московские цари привыкли говорить: «Думайте бояре, что царь надумал». Ваша милость обошли нас в своей хитрости. Вы заполучили пакт в свои руки, и теперь начинаете ненужные выяснении, спрашивая, у кого он должен храниться. Очевидно, ваша милость один хочет пожать то, что мы все вместе посеяли. Жаль, что все это происходит в чужой стране и может быть не правильно истолковано русским народом. Иначе вы бы не избежали заслуженного наказания.
Пан Песачинский отвечал ему:
— Я только хотел обезопасить себя и успокоить ваше величество.
Его милость пан Песачинский попрощался и ушёл.
К послам пришли приставы и попросили составить список лиц, которые будут присутствовать за царским столом. Из-за списка произошла вторая стычка.
Пан Песачинский хотел, чтобы за царским столом сидели в той очерёдности, в которой осуществлялась приветствие царя. Он не желал считаться с тем фактом, что с паном Сапегой приехало много знаменитых личностей, важных земских (государственных) чиновников. Песачинский настаивал на том, чтобы с одной стороны стола сидели приятели пана Сапеги, а с другой стороны — его люди.
Его милость пан Сапега, увидев продолжительное обдумывание господом Песачинским и задержку им списка, лично пошёл к нему. Придя к Песачинского, Сапега спросил:
— Может, уже достаточно высоких размышлений?
Пан Песачинский возмутился:
— Приходишь ко мне внезапно и без предупреждения. Я пока не могу ничего сказать.