Приставы с тем уехали в замок, а когда вернулись, заявили:
— Великий государь наш, его царское величество, по твоему, Казимир Львович, прошения, приказал всех тех людей, которые у вас во дворе, без задержания свободно отпустить. И вы бы такое в вашей земле делали, наших людей до нас отпускали. Если и другие из ваших людей пожелают вернуться домой, царское величество велит их свободно отпустить.
Часа за два перед закатом солнца паны послы выехали из Москвы через Тверские ворота. Когда переехали Москву-реку, приставы — Козловский, Горихвостова и Миглецкий, а также два дьяки, обнялись с большими послами и попрощались со всеми остальными.
Ночлег провели в деревушке, названной Вязкое. Там было около 12 лачуг. Проехали 3 мили по очень плохой дороге.
3 в Большой вторник.
Ночевали в Кубинске. Проехали 8 миль по трудной дороге.
4 в Большую среду.
Ночевали в Можайске. Проехали 7 миль по плохой дороге.
5 в Великий четверг.
Пан Сапега, пан Вяжевич и пан Мадаленский ночевали вместе с их дворами в Калачинском монастыре. Проехали 4 мили.
Пан Песачинский после Можайска поехал другим путём, обогнув тот монастырь.
До пана Сапеги приходили приставы и жаловались на слуг господа Песачинского, которые отвечали за провиант, за то, что они оскорбили подъячего, который вёз провиант, различными непристойными словами и силой отобрали у него овёс.
Приходил к пана Сапеги пристав Филон. Он сказал следующее:
— Великого государя нашего, его царского величества, есть приказ, чтобы вам, великим послам, здесь заночевать. На ночь и на следующий день здесь заготовлены продукты для людей и корм для лошадей. А товарищ твой самовольно едет. При тебе, Казимиру, второй посол и вся шляхта едет. А там с ним купцы поехали. А то Александр некрасиво делает. Если уже большие наши хозяева помирились, нам бы всем надо в любви и в братской дружбе быть. А его слуги лихими словами матерятся. Да если бы мы сами в ту пору здесь были, и он бы сам такие слова слушал, и ничего бы не взял. Если бы был царский указ, можно было бы нам, приставом, разлучаться: одному ехать с Песачинский, а другому здесь с тобой оставаться. Мы все делаем по указу его царского величества. Мы не можем по своей воле ехать с ним.
6 в Великую пятницу.
Выехали в полночь, поскольку дорога до сих пор немного выправилась, ведь её чуть приморозило. Ночевали в Царя Займище. Проехали 9 миль. Здесь застали пана Песачинского.
Ночью до послов из столицы от царя и думных бояр прискакали князь Леонтий Шаховской и дьяк Григорий Нечаев.
В ночь перед Великой субботой рано начало светать. Леонтий Шаховской и дьяк Григорий Нечаев пришли к послам и были приняты ими в соответствии
с посольском обычаем. Московские люди, как и полагается, зачитали грамоту. В ней сообщалось, что московскому послу Львову не был вручён диплом от короля, пана нашего. По мнению Москвы, это означало, что заключительные записи и присяга великих послов на реке Поляновке, теряли силу. Московский посол Львов, как следовало из грамоты, не желал выслушивать присяги его королевской милости до тех пор, пока ему не будет вручён диплом. Все это было широко и многословно описано в грамоте, привезённой Шаховским и Нечаевым из Москвы. Та грамота была вручена послам.
На словах Леонтий Шаховской и дьяк Григорий Нечаев выражали удивление лживыми, по их мнению, поведением нашего короля и панов сенаторов. Своего царя они выставляли честным и ответственным. По их словам, он делал все, как и было договорено. Личной присягой он утвердил заключительные записи и отпустил послов с честью.
Леонтий Шаховской и дьяк Григорий Нечаев требовали, чтобы король также поступал честно, как их царь, и приложил необходимые усилия для восстановления вечной дружелюбия.
Пан Сапега ответил им:
— Не наше дело искать диплом для вашего посла. Полагаю, если диплом отыщут, его сразу отдадут ему. Вам следует знать, что присяга нашего короля важнее, чем всякие записи. Пусть ваш царь и думные бояре будут уверены в том, что наш король, как действительно великий монарх, умеет держать своё слово и веру. Присяга нашего короля — важнее всякие записи. Поэтому ваш посол был направлен к королю, чтобы выслушать его присягу. Как только я, даст Бог, вернусь в своё Отечество, то приложу все усилия и старания, чтобы отыскать потерянную грамоту. Если найдём её, то без всякой задержки она будет отдана вашему послу.