Новый мэр была избрана месяц назад. Обрывки плакатов с ее портретом после агитационной кампании еще валялись по всему городу. Молодая, красивая, больше похожа на актрису, чем на политика. Головокружительная карьера самого красивого мэра области… Да какая разница. Кому она интересна, эта мэрша.
Лера снова взялась за швабру. Полы сами себя не вымоют, как верно заметила Войцеховская.
Зато они с Литвиновой словно приклеились к стеклу.
— Тамарина классно выглядит.
— С ее бабками можно выглядеть классно. Знаешь, сколько такая тачка стоит?
— У моей мамы такая.
Литвинова сказала это небрежно, между прочим, ясно было, что она не придает никакого значения этому факту. Но у Войцеховской стало такое лицо, словно она съела десяток лимонов.
Лера усмехнулась и с удвоенным усердием принялась за работу.
— Блин, не открывается. — Войцеховская подергала окно. — Не слышно, о чем они говорят.
— Потом по телеку посмотришь, — пробормотала Литвинова.
— Богосян уже что-то толкает. Ее по телеку покажут, прикинь.
— Ну да.
— Если бы мы здесь не застряли, тебя бы показали.
Литвинова молчала.
— А теперь вместо тебя Аринэээ.
— Ну и что?
Литвинова резко развернулась и врезалась в Леру, которая как раз домывала ряд.
— Осторожнее!
— Смотри, куда идешь!
— А чего ты занервничала, Ксю? — Войцеховская ехидно прищурилась.
— Ты меня достала. — Литвинова пошла к двери, где у стены стояли две швабры. — Давайте уже сделаем что-нибудь и пойдем отсюда.
Войцеховская догнала ее и наставила на нее телефон.
— Круто смотришься. Ксю Литвинова в ярости. Улыбайтесь, вас снима…
Бац. Литвинова шлепнула ее по руке, телефон полетел на пол.
— Ты сдурела? Если ты его разбила…
Войцеховская сжала кулаки.
— Быстро. Подняла. Слышишь меня?
Лера застыла в жадном ожидании. Пошли ее. Пошли ее подальше, Ксю. Ты реально крутая. Ты самая популярная девчонка в классе. Ты красивая, умная, богатая. У тебя есть все. Даже Антон. Дай этой стерве по морде. Она шавка против тебя…
— Извини, — процедила Литвинова сквозь зубы, наклоняясь. — Я нечаянно.
Войцеховская ждала, вытянув руку. Литвинова послушно положила телефон на ладонь Войцеховской.
— Смотри у меня.
ПОЧЕМУ ВЫ ВСЕ ТАК ЕЕ БОИТЕСЬ?
Лера схватила ведро с водой и быстро, опасаясь, что передумает, если промедлит хоть секунду, выплеснула всю воду на пол в сторону Войцеховской и Литвиновой. Вот так бы смыть их всех в канаву. Как тараканов.
Их визг взорвал барабанные перепонки. По полу текли потоки грязной воды; потоки грязных ругательств извергались из Войцеховской. Литвинова была слишком занята спасением своих брендовых кроссовок от разрушения, чтобы ругаться.
— Все, Смирнова. Ты допрыгалась.
Лера перехватила швабру поудобнее и сказала со всем ехидством, на которое была способна при данных обстоятельствах.
— Ох, извини. Я нечаянно.
Не говоря ни слова, Войцеховская замахнулась ногой. В последний момент Лера увернулась, и удар пришелся не ей в живот, а в парту. Войцеховская взвизгнула от боли. Лера неуклюже взмахнула шваброй, ближайший стул слетел с парты. Войцеховская отпрыгнула.
— Ах ты, сволочь…
Она ринулась на Леру. Лера отскочила за стул, толкнула его на Войцеховскую и побежала. Бежать было некуда. Дверь заперта, за ней никого. Сколько она сможет метаться по классу как загнанная крыса? Лучше уж сразу все решить.
Лера добежала до стены, где висел единственный уцелевший плакат, прижалась к нему спиной. Взяла швабру так, чтобы было удобно ею бить. Где-то на заднем плане прозвенел звонок с утрока, голос Литвиновой произнес утомленно «может, хватит»? В следующую секунду Войцеховская врезалась головой Лере в живот. В районе ребер хрустнуло, Лера поперхнулась. Полетела назад, врезалась лопатками в стену… и поняла, что падает дальше.
Она пробила стену — точнее, картонную дверь — и рухнула на пол в узком темном помещении. В голове гудело, все тело ломило, но в остальном, кажется, все было не так уж страшно.
— А тут что такое? — В проломе, который сделала Лера, возникла голова Войцеховской. — Кладовка что ли?
В ее голосе не было ненависти, только удивление. Она уже забыла про Леру, и это было хорошо.
— Похоже на лаборантскую, — сказала Литвинова, вырастая рядом с Войцеховской. — Смирнова, ты жива?
— Жива, — пробормотала Лера. — Но вообще мы должны здесь прибираться, а не крушить стены.