Войцеховская вернулась через двадцать минут, безумно злая.
— Юлька, сволочь, сперла браслет у меня из ящика. Еле нашла.
— Юлька — это ктот?
— Сестра.
— У тебя есть сестра?
— А чего ты так удивляешься? Младшая. В седьмом учится.
— Я не знала, что у тебя есть сестра, — сказала Литвинова.
— Я тоже, — кивнула Лера.
— С какой стати вы должны что-то про меня знать? — огрызнулась Войцеховская. — Пошли уже.
— Куда?
И тут телефон пикнул. Лера быстро глянула сообщение. Ни одного лишнего слова, только адрес и имя.
Коржина Елена Владимировна, Зеленая, 15/257.
— Урок закончился три минуты назад, — сказала Литвинова. — Он успел за три минуты?
— Да он весь урок наверняка сидел…
Лера покачала головой. На уроке он только слушал Ларису.
— Он не мог ничего успеть за три минуты!
Непривычное чувство — гордость за брата — наполняло Леру.
— У нас есть адрес, чего тебе еще надо? — резко сказала она. — Поехали!
До Зеленой было недалеко. Семнадцать минут на автобусе, и вот они стоят у современной многоэтажки, задрав головы. Квартира «257» должна быть на самом верхнем этаже. И это было хорошо. Им пришлось долго ждать лифт, долго на нем подниматься. Все молчали. Войцеховская перебирала пальцами браслет, Литвинова не отрывала глаза от телефона. Лера просто боялась. Как встретит их эта Елена Владимировна? На кого она похожа? Какими силами обладает? Как может управлять этой Хозяйкой?
Внушительная металлическая дверь с цифрами 2, 5, 7 выглядела непреодолимым препятствием. Никто не решался позвонить. Наконец Лера вскикнула руку и столкнулась в воздухе с рукой Войцеховской. Они обе вскрикнула. Литвинова опередила их и нажала на звонок.
Дверь открыл парень, сутулый очкарик с сильно выпирающими передними зубами. Если он и был их старше, то ненамного.
— Здрасьте.
— Мы к Елене Владимировне, — сказала Литвинова. — Позови ее.
Как у всех парней, у очкарика при виде Литвиновой отвисла челюсть. Нити восторга заструились от него в разные стороны.
— Ау, ты нас слышишь? — воскликнула Войцеховская. Очкарик вздрогнул, попытался сосредоточиться на ней и снова поплыл от восхищения.
Лера вздохнула.
— Мы хотим поговорить с Еленой Владимировной, — сказала она, выходя вперед.
Она получила тот эффект, на который рассчитывала. В глазах у очкарика прояснилось, восторги угасли, он стал способен на диалог. То-то же. Учитесь.
— Здесь такой нет.
— Не может быть.
— Нам дали этот адрес в школе, где она работала.
— А, учительница. Я просто не знаю, как ее зовут. Она жила здесь до нас. А месяц назад она съехала, и мы тут теперь живем.
Он снова поплыл, глядя на Литвинову.
— Знаешь ее новый адрес?
— Нет.
— А кто-нибудь из твоих?
— Да нет же! Откуда? Меня, кстати, Денис зо…
Войцеховская выскочила из подъезда, чуть не сбив высокую старушку с таксой. Старушка отшатнулась, лепестки возмущения понеслись им вслед, но быстро растворилось в ярости, клокотавшей вокруг Войцеховской. Ярость была повсюду. Всплески гнева расходились от Литвиновой, но самая неистовая злость шла от нее, от Леры. Она затмевала все — и негодование старушки, и эмоции девчонок. Она затмевала снег, небо, деревья, сугробы, весь мир. От нее было больно. Хотелось зачерпнуть хоть где-нибудь капельку радости, крупинку надежды, развеять плотное душное облако вокруг себя. Лера шагала быстрее и быстрее. Кажется, ей что-то кричали, но она не слышала, не понимала, не хотела слышать и понимать. Где эта чертова Хозяйка… Как ее отыскать до того, как она отыщет их…
Сначала был удар, сильный, мощный. Он сотряс все тело, опрокинул ее вверх тормашками. Небо и земля поменялись местами так резко, что Леру затошнило.
Визг тормозов, пронзительный гудок, крики.
Красивое женское лицо склонилось над ней. Аккуратные четкие нити беспокойства заполнили горизонт.
— Ты в порядке? Как ты себя чувствуешь? Скажи что-нибудь!
Лицо и голос женщины были странно знакомы. Неужели мне отшибло память, подумала Лера. И я не узнаю кого-нибудь из знакомых. Может быть, даже маму…
При мысли о маме в голове немного прояснилось. У мамы темные волосы и глаза. Женщина была блондинкой, с волосами до ушей; ее красивые выразительные глаза были зеленого цвета.