— А когда она выходит?
— Только когда ест.
Он не просил прощения, не раскаивался. Он был как всегда спокоен. Тверд в своем решении довести дело до конца.
— Ну и что… — начала Войцеховская и вдруг осеклась. Литвинова закрыла лицо руками. Лера вцепилась в край парты, чтобы не упасть.
Теперь им было известно все. Тимур и правда не соврал. Он всего лишь умолчал об одной маленькой детали.
Чтобы уничтожить Хозяйку, одна из них должна умереть.
Сегодня я умру.
Это было почти правдой. Сегодня — непременно, обязательно, сто процентов — умрет кто-то из них.
Надя Войцеховская, семнадцать лет, светлые волосы, голубые глаза, главная стерва класса, мечтает покорить весь мир.
Ксю Литвинова, восемнадцать лет. Каштановые волосы, карие глаза, будущая актриса, модель или успешная бизнес-вумен, страдает из-за разбитого сердца, но это быстро пройдет.
Лера Смирнова, семнадцать лет, девчонка как девчонка, от других отличается только непростым братом, и даже гитара не в счет.
Как определить, кому из них умирать?
Дверь дрожала под ударами. Крепкая деревянная дверь — единственное препятствие между ними и кошмарной смертью. Которое очень скоро рухнет.
— Как ты мог, Тим… Как ты мог так поступить? Я думала, ты мой друг…
— Она убила мою мать.
— Но причем тут мы?
— Я не хочу, чтобы она продолжала убивать. Ее надо остановить. Любой ценой.
— Так подыхал бы сам! — Войцеховская пнула его ногу. — Почему мы должны???
— Думаешь, я бы не хотел?
По щекам Леры катились слезы. Как хорошо она понимала его. И даже восхищалась. Как ловко он разыграл свою роль. Друг, защитник, влюбленный… А на самом деле манипулятор. У него была цель, а они, и она в том числе, не имели никакого значения.
— Почему ты сразу не сказал нам правду? — спросила Лера.
Тимур поднял голову. Его лицо было искажено от боли. Еще бы. У него наверняка сломана нога. И не надо притворяться, что он переживает из-за них. Из-за нее.
— А вы бы согласились?
Бууум. Дверь затрещала. Хозяйка была совсем рядом.
— Я бы лучше умер сам, — просто сказал он. — Но я не могу.
— Ты знал, что Хозяйка — это Тамарина?
Тимур кивнул.
— Ты нарочно ее приманил!!! С нами про дачу договаривался, а сам…
— Я не могу ее приманить, только вы.
— Тогда как…
— Она пришла сама, девчонки. Ее никто не вызывал. Она знала, кто вы такие. Когда вы с ней познакомились?
— Когда были у Коржиной… Она Лерку сбила… И в кафе нас водила.
— Черт. Если бы я знал… Она сама устроила вам ловушку. Все это — погода, авария — сделала она, чтобы поймать вас. Заманить сюда.
Бум. Бум. Бум. Двери осталось совсем недолго. И никто их не услышит, никто не придет на помощь. Какая сейчас разница, кто кого приманил или как сильно Тимур их предал. Сейчас нужно думать о другом.
— Я не хочу… умирать.
Войцеховская шептала. Умоляла. Так непривычно было слышать ее испуганный шепот. Она ведь сделана из стали, эта девочка с васильковыми глазами. Но кого она просит? Кого хочет разжалобить? Тимур не приговаривает их, не казнит. Он герой. Он мститель. А геройства не бывает без потерь.
Без жертв.
— Не хочу умирать так.
Литвиновой тоже страшно. Ее трясет. Тимур подарил им шанс на жизнь, и он же отнял его.
— Другого выхода нет. Или мы ловим ее на живца. Или она переловит вас поодиночке, и тогда погибнут все.
Каким жестоким он был. И справедливым. И правильным. Он выбрал единственно верный путь. Его нужно было за это уважать, но хотелось убить.
Литвинова плакала, не скрываясь. По щекам Леры тоже текли слезы, но рыданий не было в ее сердце. Зачем плакать о неизбежном?
Сегодня я умру.
— Я не дам разорвать себя на куски. Вы что хотите, то и делайте! Я ей сама башку оторву. — Войцеховская погрозила кулаком двери, сотрясающейся под ударами. — Но я умирать не буду. Давай мне дневник.
Она протянула руку к Лере.
— Не струсишь? — спросил Тимур. — Там важно не пропустить момент. Все будет очень быстро.
— Еще чего. Трусость это не про меня.
О да, в этом Лера не сомневалась. У Войцеховской хватит смелости на что угодно.
Даже жить, зная, что позволил другому умереть вместо себя.
— Пусть это буду я, — сказала Лера. — Живцом.
— Лера… нет…
В глазах Тимура растерянность. Почему? Раз ты все знал с самого начала. Раз был готов принести эту жертву. Почему ты сейчас смотришь так, будто твое сердце разрывается от боли?
— Почему нет? Кто-то же должен. Лучше так, я сама…
— Нет!
— Почему? Я никому не нужна. Со мной никто не дружит. Обо мне никто не заплачет. Только мама… Но у нее есть Герман. Он важнее. Он будущий гений и вообще, она его больше любит. А я так, бесплатное приложение…