— Кладовка какая-то, а не комната…
— Я не знала, что она играет на гитаре…
— Девчонки, вообще-то дверь открыта. Лера наверняка нас слышит.
Лера возилась на кухне. Заваривала чай, доставала чашки, вазочку для печенья. Вежливость Горелова раздражала больше, чем грубость Войцеховской. Лучше бы честно признался, что комната Леры — отстой и что у Литвиновой было бы круче.
— Где у тебя туалет? — На кухне словно фея возникла Литвинова.
— Дальше по коридору, последняя дверь.
Звякнула гитарная струна.
— Гитару не трогать, — прошипела Лера себе под нос, торопливо складывая на поднос чашки и печенье. Одна чашка, конечно, упала. Печенье, конечно, просыпалось. Куда-то делся сахар, а чайных ложечек было только три. Ей явно не помешали бы курсы по приему гостей…
С трудом удерживая громоздкий поднос Лера вышла в коридор. Дверь в комнату Германа была нараспашку.
— Ой, — послышался голос Литвиновой, — а где все?
— Моя комната с другой стороны, напротив, — громко сказала Лера.
Литвинова вышла в коридор.
— Сорри. У вас все тут какое-то одинаковое.
— Какое есть, — процедила Лера.
Но Литвинова, похоже, даже не заметила, что обидела ее.
— Помочь? — Из Лериной комнаты выглянул Горелов. Он разговаривал с Лерой, а смотрел на Литвинову.
— Держи! — Лера ткнула ему в руки поднос, он едва успел его подхватить. Чашки угрожающе звякнули, но устояли.
Горелов подождал, пока Литвинова войдет в комнату. Интересно, он со всеми такой джентльмен или только с красавицами? Лера захлопнула дверь в комнату Германа. На душе было погано. Зачем она только всех притащила сюда? Они не друзья, и никогда ими не станут. А поговорить можно было и в школьной столовке.
Когда она вернулась в комнату, Войцеховская сидела в кресле, вскинув ноги на подлокотник. Рядом с ней лежало блюдце, полное печенья.
— Ненавижу черный чай, — объявила она. — А кофе есть?
— Кофе нет.
Литвинова с чашкой сидела на диване и делала вид, что пьет. Ну это понятно — феи питаются солнечным светом, печенье не для них. Лера опустилась на свое любимое место, на пол в углу под окном, где лежал мистер Трот, мягкая самодельная черепаха. Горелов выдвинул компьютерный стул на середину комнаты, сел, опираясь руками на спинку. Он молчал. Вокруг него виднелось замешательство, и немного тревоги, и что-то тщательно скрываемое, очень похожее на влюбленность. Разглядеть ее было непросто. Во всем, в его словах, взглядах, эмоциях чувствовалась твердая воля. Разноцветные нити эмоций, которые у других текли свободным сильным, плохо управляемым потоком, у Горелова были как солдаты на плацу: ровные, четкие, построенные в шеренги.
— Хозяйка может существовать в двух мирах одновременно, в своем и в нашем.
Лера вздрогнула и пришла в себя. Пока она тут изучает Горелова, он рассказывает о том, как им выжить. А это гораздо, гораздо важнее.
— В своем мире Она ничего не видит и не слышит, но она чувствует. Вас. Точнее, бурю эмоций, которую вы устраиваете. Она хочет до вас добраться. Но в ее мире это невозможно. Там Она не может причинить вам вред-
— Да неужели? Тебя просто там не было.
Лера обхватила покрепче мистера Трота. Войцеховская права. Хозяйка сумела напугать их до обморока. И неизвестно еще, что бы случилось, если бы они не вырубились.
— Там Она ничего не может вам сделать, — повторил Горелов. — Поэтому Она рвется в наш мир. Единственный для нее способ попасть сюда — это вселиться в человека. Сейчас где-то там…
Он махнул рукой в сторону окна.
— Неизвестно где есть человек, в котором сидит Хозяйка. Ее персональный транспорт. И домик. С его помощью Она и добирается до новой жертвы.
— Как обычный человек? Совсем обычный? — Войцеховская хмурилась. — Значит, если мы вычислим, в ком сидит Хозяйка, можно нанять киллера, он грохнет этого человека-
— Не получится.
— Где мы будем искать киллера, Надь? Мы же не в кино, — сказала Литвинова. — И вообще, ты реально собираешься кого-то убивать?
— Ни один киллер не справится с Хозяйкой, — сказал Горелов. — Человек, которого она выбирает, меняется. Его нельзя убить, ему нельзя навредить. Хозяйка его бережет, наделяет способностями.
— А этот человек… он знает, что в нем живет Хозяйка?
— Или она, — добавила Лера. — Это может быть женщина?
— Может, — кивнул Горелов. — Они влияют друг на друга. Хозяйка и этот человек. Становятся единым целым. Это происходит не сразу, постепенно. Но да, человек в курсе, что становится монстром. И ему это нравится.
— А ты откуда знаешь?
— По крайней мере, неизвестно, чтобы кто-то попытался от нее избавиться. Наверное, классно. Чувствовать себя всемогущим, не таким, как все. А потом становится слишком поздно. Хозяйка изменила все. И уже непонятно, где кончается один монстр и начинается другой.
Мистер Трот жалобно крякнул в руках Леры. Она с трудом расцепила пальцы. То, о чем говорил Горелов… пугало не меньше Хозяйки.
— Что я хочу сказать? — Он невесело улыбнулся. — Что нам точно не стоит рассчитывать на киллера.
— Лучше скажи, на что стоит рассчитывать.
— На дневник. На тетрадку, с которой все началось. Там заключено знание, как повелевать эмоциями. И туда можно заключить Хозяйку.
— Как?
— Мы вроде колдовать пока не умеем…
— Очень просто. Нужно дотронутся до Хозяйки этим дневником. Коснуться, кинуть в нее. Как угодно. И она будет заперта внутри. Единственной проблемой будет, куда его спрятать. Чтобы никто не нашел этот дневник, не прочитал и не выпустил Хозяйку.
— Если это так просто, почему никто этого не сделал? — прошептала Лера. — Эта учительница… Елена Владимировна… Она могла спастись, раз это так просто.
— Когда на тебя охотится Хозяйка, ты не можешь ничего сделать. Даже просто кинуть в нее тетрадь.
— Господи, ну попросила бы кого-нибудь! — взорвалась Войцеховская. — Я тебе не верю, Горелов. Ты сочиняешь. Ты сам ничего не знаешь и нам гонишь всякую туфту.
— Нельзя взять и попросить кого-нибудь.
И снова Лера позавидовала терпению и выдержке Горелова. Он не стал орать, беситься, оскорблять Войцеховскую. Он спокойно объяснял, и от того его словам хотелось доверять, что бы там они ни говорили.
— Только повелительница эмоций может поймать Хозяйку. Потому что она ее видит, а обычный человек нет. Я не увижу Хозяйку. А вы увидите. Теперь понятно? Нельзя одновременно и защищаться от Хозяйки, и нападать на нее. Для этого нужны как минимум две повелительницы. А такого никогда не было. Поэтому никто не мог с ней справиться.
— А нас трое, — медленно сказала Литвинова.
— Да. Вас даже не двое. И это круто. Это абсолютное, невероятное везение. Слишком много источников пищи для Хозяйки. Она привыкла идти четко к одной цели, не отвлекаться. Поэтому она растеряется. Затормозит. Этого хватит. Мы успеем. Хозяйка очень быстро передвигается, но нам хватит даже секунды. То есть вам хватит. Теперь вы меня понимаете? У нас действительно есть шанс разобраться с ней раз и навсегда.
Теперь Лера понимала. И хотя им еще предстояло все это сделать, ей стало капельку легче.
— Мы заманим Хозяйку в ловушку, — продолжал Горелов. — Найдем тихое безлюдное место, чтобы не было случайных прохожих. Чтобы мы точно знали, что человек, который первым к нам придет — это тот, кто нам нужен. Мы все подготовим. Положим дневник на видное место, чтобы вы могли легко его взять. Вы приманите Хозяйку… И все.
— Как мы ее приманим? — нахмурилась Литвинова.
— Ты чем слушала, Ксю? — фыркнула Войцеховская. — Он же говорил. Хозяйка чувствует, когда мы меняем эмоции.
— Да, — кивнул Горелов. — Теперь она знает про вас, поэтому быстро прибежит. Вы справитесь, девчонки.