— Отпусти меня, — прошипела я.
— Как невежливо, — усмехнулся он. — Еще одна попытка?
Одной рукой он скинул бретельку топа с моего плеча и поцеловал. В стекле книжного шкафа отразилось мученическое выражение моего лица. Я ненавидела себя за эту слабость. Что за бред? Почему я не выношу Шона (это же бесспорно!), однако сбросить его руки и уйти, хлопнув дверью, не могу?! Наваждение какое-то.
— Почему так происходит, если я тебя раздражаю? Я уверена, что тобой движет отнюдь не недостаток женского внимания.
— Спроси у биологов, я по части компьютеров, — усмехнулся Шон, глядя на мое отражение в стекле. Он находил в этом какое-то особенное удовольствие? В том, чтобы не смотреть в глаза человеку. В конце концов, Шон с людьми общаться явно не слишком любил. Извращенное, однако, у него мировосприятие! — Дай-ка подумать. Ну, начнем с того, что сейчас здесь других кандидатур нет. — О да, я всегда мечтала услышать именно это! — А во-вторых, никто не отменял тот факт, что это того стоило.
А вот это услышать я бы не отказалась. Я повернулась к нему, чувствуя себя неправильно, неправильно и еще раз неправильно. Мы с Шоном посмотрели друг на друга еще мгновение, а потом… бросились срывать одежду.
Спустя сорок минут я скользнула в машину, сбросила с шеи косынку, вытерла ей мокрый лоб и шею. Хотелось в душ и как можно скорее. Я трижды глубоко вдохнула, а потом повернулась… и обнаружила, что в соседней машине сидит и смотрит на меня с открытым ртом Джули. Черт возьми! Трудно было не заметить, как я в ярко-синем платье пробежала по двору. И вид у меня был красноречивый. Но я надеялась, что раз пара не закончилась, то меня никто не увидит, или увидит, но не свои, ведь свои ушли… А оказывается, не все. Все плохо? Все ужасно!
Я не смогла с ней заговорить, чувствуя себя грязной и отчего-то униженной, я буквально вылетела со стоянки. Однако, нечто внутри меня порадовалась такому развитию событий: теперь все равно никто не поверит, что я не сплю с Шоном, а значит у меня появилась причина с ним спать. Люблю женскую логику! Я чувствовала себя ужасно, дико хотелось курить (кстати, вы заметили, что в Австралии я этим делом не промышляла?). Приехав домой, я заперлась в своей комнате, а точнее залезла в ванную. За дверью звонил телефон. Несколько раз. И даже пусть существовал вариант, что это был Алекс, я не могла взять трубку, я пыталась отмыть собственные мысли!
Как и следовало ожидать, Джули решила со мной поговорить. Я прихватила фотоаппарат. Это могло бы стать отличным прикрытием. Приставать к человеку, который занят иным делом, намного сложнее!
— И давно вы с Шоном? — спросила она, стараясь быть веселой.
— Мы не с Шоном, — ответила я, щурясь от мокрых брызг и солнца. — В смысле врать бесполезно, ты сама все видела, но мы всего пару раз переспали… — А дальше я отчего-то выложила печальную историю расставания с Алексом. И даже фотографию показала. Она пообещала никому не говорить, что мы вместе. Но, разумеется, я ей не поверила. И правильно сделала!
— Шон мне не нравится, — говорила я. — Он бесчувственный сухарь. Он все сводит к выгоде, ему плевать на окружающих! Ему плевать на меня. Но мне тяжело здесь одной, а он говорит по-русски.
Боже, как же это жалко звучало. И в глазах Джули я тоже увидела жалость. В скором времени должен был исполниться год, как я жила в Австралии, но я так и не смогла ее полюбить, не смогла к ней привыкнуть!
А когда я вернулась после прогулки, узнала, что звонил Алекс. Я бросилась по лестнице с полубезумным видом, жаждая услышать его голос, он сделал это, он позвонил первым, в то время как у меня на это сил не нашлось!
— Не очень отвлекаю? — без приветствия спросила я.
Вместо ответа некоторое время раздавался какой-то треск и шорох перебираемых бумаг. Не знаю почему, но это заставило меня улыбнуться. А затем, наконец, прозвучало:
— Что не звоним? Страшно? — и фырканье в трубку.
— Нет. Ни капельки. Да и с чего бы?
— Врушка. Мне почти жаль, что я не умею злиться так долго, как ты того заслуживаешь.
— Ты просто ужасен, Алекс. Я не буду на этот раз ныть и рассказывать, как мне здесь тошно, но… черт! Ты же сам понимаешь, — поморщилась я.
— Ну еще бы. Я же парень.
— Не своди все к примитиву.
— Если я не буду все сводить к примитиву, которым пытаюсь оправдать то, что ты спала с моим другом, то тогда прямо уж и не знаю.
Повисло молчание.
— Нет, я все понимаю, но Шон…
— Не надо, — оборвала я его.
— Нет, ответь мне почему именно Шон.
— С ним не больно.
И новое молчание.
— Мы не станем близки, мы не привяжемся друг к другу. Мы просто спим, потом просто расстанемся. Это все.
— СпиТЕ. Все еще? — и в голосе шок.
— Алекс…
— Я понял.
Дальше разговор потек куда как спокойнее. Мы проговорили все деньги. А еще камень на моей душе. Не маленький камушек, а целый булыжник, не меньше. Мой Алекс был все еще моим. А это означало, что я могу спокойно спать с Шоном и все равно на что-то надеяться. Вот и отлично. Я выскочила из дома, села в машину и поехала к Картеру. Ну а что? Я свое благословение получила. И я чувствовала себя живой. По-настоящему живой!
Шон открыл дверь, зажмуриваясь. Глаза его были красноватыми, словно он долго сидел за компьютером или болел.
— Что с тобой? — насторожилась я.
— Я пью, — услужливо сообщили мне. — Хочешь?
— А… нет, спасибо.
— Ты приехала с какой-то целью?
— Угу.
Озвучить причину своего визита я, конечно, не смогла бы, но это и не потребовалось. Брови Картера поползли на лоб.
— Мне тут Алекс звонил. Он не злится.
— А, ну раз Алекс не злится, то проходи, выпьем вместе.
Шон одной рукой оттолкнул дверь от себя, освобождая проем. В его доме пахло, однако, не алкоголем, а кофе. И у меня слюнки потекли. Пока я раздумывала, насколько неэтично будет выпросить у него вместо виски чашечку кофе, он вдруг спросил:
— Съехаться не хочешь?
— Что? — резко обернулась я.
— Я тебе не жениться предлагаю, а съехаться. Алекс же не злится.
— Эээ…
— Я предлагаю тебе не ездить туда-сюда, а съехаться и трахаться, когда это нам обоим удобно. Тем более, что весь университет уже в курсе.
— Ты отвратителен.
— Мне все равно.
— Ладно, только у меня два условия. — Он сделал вид, что внимательно меня слушает. — Отныне говорим только по-английски, я же должна его выучить! А еще ты мне разрешишь пользоваться твоей кофемашиной в любое время дня и ночи.
— Как скажешь. А теперь раздевайся.
Глава 4
В доме Шона Картера наиболее примечательным местом оказалась, конечно, комната с техникой. Честно говоря, я вообще не представляю, как он ухитрился в сравнительно небольшое помещение упихать столько девайсов. Серьезно, зачем ему термический принтер? Зачем ему плоттер? Зачем ему проектор, если тут даже доску негде повесить? А прочая ерунда?
Но меня искренне радовал тридцатидюймовый монитор, перед которым можно было армию усадить и проводить военные учения. И сие чудо науки и техники я использовала для того, чтобы тренироваться писать всякие мелкие проекты. Но было лето. Я не училась, общения от Шона не дождешься, потому я развлекалась как могла. Картер почти с энтузиазмом помогал мне разбираться в премудростях хакерского искусства (если конечно хоть одно проявления Шона как личности можно было связать с энтузиазмом). В целом, мой проект был ему интересен. Но он никогда не говорил об этом, приходилось только догадываться.
Что-то я отвлеклась. Я положила под голову руку, открыла книгу и начала читать теорию в сотый, наверное, раз. Связать вирус и базу данных… это сильно подкосило мои темпы работы. Я зевнула, прикрыв рот ладошкой. В этот момент дверь открылась, Шон сел слева и поставил передо мной чашку с кофе. Я не оторвалась от книги, но поблагодарила его. Шон примерно с пять минут изучал содержимое экрана, потом посмотрел, что я читаю, кашлянул и перелистнул две страницы.